Ожерелье вечности

Боковым зрением я заметил, что что-то движется по направлению ко мне, и с удивлением понял, что это Ловец со своей свитой решили почтить меня своим присутствием. Я даже обрадовался возможности как-то разнообразить своё невыносимое ожидание, только оставался один вопрос, хватит ли мне сил справиться с ними, учитывая, что удержание остановки времени потребовало от меня напряжения почти всех моих нечеловеческих сил. Они же, глумясь, стали плевать мне в лицо огненными струями, стараясь, в первую очередь, выжечь мне глаза. Глупые создания, они не знают, что информацию об окружающем я получаю непосредственно из информационного поля и вижу предметы в свете их ауры. Хотя, конечно, боль от ожогов не прибавила мне сил. Я стал замечать, что время как бы вибрирует, выходя из-под моего контроля. Понимая, что дольше не удержу, я отпустил время и всю ярость и боль обратил против наглых пришельцев, находя их в космосе по свечению. Один-два выхлопа из сопла — и свечение прекращалось, мерцающие лохмотья летели в разные стороны. Единственное, что огорчало, — что не понял, попал или нет в Ловца. В обозримом космосе фиолетового свечения больше не наблюдалось, и я напрягся, пытаясь обнаружить информационные следы ещё не убитых мною тварей. Что-то не давало мне покоя, чувство угрозы не проходило. Я вернулся к комете и целенаправленно стал облетать каждый осколок. Вот! Нашёл! Свечение еле пробивалось через какую-то преграду округлой формы, судя по всему, это была дверь. Ручки я не обнаружил, поэтому применил испытанный уже способ, — прожёг дверь насквозь. Слабость накрыла меня, я ощутил, что силы мои на исходе. Тем более было важно довести начатое до конца. Свечение впереди было большим, фиолетовый цвет преобладал, но была и примесь малинового. Ба! Неужели Ловец собственной персоной? Он бросился на меня, давя всем весом, пытаясь уронить, что после короткого сопротивления всё же ему удалось. Огненное дыхание его проникло в саркофаг, превращая моё тело в обугленную головёшку. Уже проваливаясь в черноту, я успел отдать мысленный приказ: "Умри!"…

Как это он умеет манипулировать со временем, не пойму? Размазал буквально всех моих Драков, подкрадываясь к ним в безвременье. Хорошо, я вовремя сообразил, спрятался в бывшем нашем убежище в надежде, что он меня не заметит. Однако, номер не прошёл, — вот и он, красавчик, — не описать. Сейчас я ему ещё красок добавлю, герою жжёному. Ох, он ещё силён, как припечатал! Фу, как неприятно царапают когти по металлу, добраться бы до плоти, да поджарить его ещё! О-о-о! Как больно! Хвост! Мой хвост! Отдай мой хвост! Отпусти! Умри? Не-е-ет!..

Есть место в жизни подвигу всегда

И нет значения, какому:

Вдруг постучится в дом беда,

Как не помочь ему, родному.

Как хорошо, когда врага

Ты видишь ясно в амбразуру,

Тогда победа, ясно, дорога,

В прицеле ищем новую фигуру.

Но враг незримый, тот похуже будет,

Тот, кто сбивает с истины пути,

Кто подозренья даже не разбудит,

От шёпота его, бывает, не уйти!

Он шепчет, плачет, о пощаде молит

И просит он всегда лишь об одном:

Чтобы забыть навек геройства роли

И помнить лишь о нём, таком родном!

Его инстинктом люди называют,

Такая, мол, программа у природы,

И им, бывает, трусость прикрывают,

Ну, что за склонность у породы!

Построив лишь приоритеты верно,

На сей вопрос найдём ответ:

Когда ты любишь так безмерно,

То без любви и жизни нет!