Ожерелья Джехангира

Сибирский таймень — это гордость, это счастье советских спиннингистов. Будь моя власть, я бы запретил губить его промысловыми сетями. Пойманный сетью таймень — просто мясо. Но пойманный спиннингом оставляет в сердце неизгладимые впечатления о гордой прекрасной борьбе. Эта рыба словно создана для того, чтоб подчеркнуть величие сибирской природы. Сколько в ней силы!

Рыбалка в сибирских реках особенно волнует. Она захватывает даже самых черствых, сухих людей. Она веселит мрачных, развязывает языки молчунам, заставляет плясать стариков, рождает охотничьи страсти у женщин. Рыбалка излечивает больных, знакомит у костра чужаков и делает их друзьями. О, сибирские таймени — великие волшебники!

Вот посреди переката стоит на валуне мужчина, громадный, как Бова-силач. Стоит, размахивая спиннингом. И вдруг падает в воду, кричит, зовет на помощь. И непонятно, кто кого поймал — он ли тайменя или таймень рыбака.

Вот тяжелый плот вдруг круто развернулся и поплыл против течения. И люди на берегу, увидев это чудо, забегали, словно мальчишки. Только слышно:

— Ну и рыба! Прет, как зверь!

Вы теперь поймете, почему я однажды не выдержал и, к удивлению геологов, разразился стихами.

Прибежал с рыбалки Мишка,
Охает, ругается:
— Издевательством, братишки,
Рыба занимается.
Жилку рвет миллиметровку,
Якоря ломает
Дайте толстую веревку,
Может быть, поймаю.
Дайте, братцы, гвоздь солидный
Сделаю крючище
Там под камнем дьявол, видно,
Или кто почище!
Из палаток набежало
Множество народу.
Кто с шестами, кто с баграми
Мчатся на подмогу.
А таймень залег под камень,
Как медведь в берлогу.
Завозился, заплескался,
Колесом свернулся.
Лоб широкий показался,
Мишка ужаснулся:
— Эй, тащите карабины,
Что стоите, сони?!
Ухнул выстрел. Над волною
«Черт» взлетел, как бочка.
Треск веревки — и гурьбою
Рушится цепочка. Тихо стало. Только Мишка
Охает, ругается:
— Издевательством, братишки,
Рыба занимается.

Не правда ли — бойкие стихи? Но где в них поэзия, мягкость, теплота, где аксаковская лирика?

А вы попробуйте поймать тайменя сами.

Где и как

Ловлей сибирских тайменей наши предки несомненно занимались уже в глубокой древности, били рыбу палками и булыжниками на отмелях, выуживали из ям, оставшихся после половодья подбирали на отлогих берегах, куда таймени выбрасывались, увлеченные преследованием добычи.

Потом человек изобрел плот и лодку. В торфяниках Среднего Урала найдено весло, вытесанное около 12 тысяч лет назад. В этот же период человек научился делать рыболовные крючки из орлиных и ястребиных когтей, из рогов животных, из костей рыб и зверей, из створок раковин и крепких сучков деревьев. Постепенно человек овладел секретом плетения сетей — сперва из нитей лыка и крапивы, затем из конского волоса.

Искусственные рыбки, высеченные из всевозможных камней, применялись человеком для ловли подводных хищников уже около 5 тысяч лет назад. На берегах Байкала недавно найдены сиги и щуки, выточенные из светлого мрамора и сланца. Такие же каменные блёсны обнаружены археологами и на Ангаре. Вероятно, они предназначались для охоты за тайменями, так как, во-первых, эти хищники в те времена были более распространенными, чем другие (они и сейчас господствуют в некоторых притоках Ангары), а во-вторых, они всегда бросаются за движущейся приманкой значительно раньше, чем, скажем, щуки, ленки, окуни, налимы. Следовательно, таймени попадались «первобытным спортсменам» чаще всего.

На Урале вблизи устья Чусовой найдена бронзовая блесна, которой ловили рыбу подо льдом около 2,5 тысячи лет назад. И опять можно предположить, что на блесны бронзовой эпохи чаще всего попадались таймени, обладающие по сравнению с другой рыбой наиболее обостренным хищным инстинктом.

Но довольно экскурсий в историческое прошлое. Пора рассказать, как ловят сибирских тайменей в наш просвещенный век.

Коренные жители Сибири, а также путешественники часто добывают тайменей сверхпрочными капроновыми сетями. Однако истинные спортсмены, натуралисты и романтики презирают всякие сети и ловушки. Все, что дается слишком просто и дешево, забывается быстро. Конечно, лососина очень вкусна, но эмоции только одного желудка не обладают такой яркостью, как переживания и восторги борьбы с подводным силачом один на один.