Ожесточение (СИ)

-I have not practiced for a long time in English. Sorry for the pronunciation. I am Musa. I am the father of this young man. Unfortunately, Abu understands only Russian and Arabic.

- Я говорю по-русски, - сказала Этель.

- Прекрасно, - сказал Муса.

- Это моя женщина. Я хочу сделать так, чтобы этот брак признавали все родственники, чтобы не было никаких вопросов ни о моей жене, ни о детях, которые у нас будут! - дерзко сказал Ахмед.

- А ты что так резко, как будто с кем-то споришь? Или ты с собой споришь? - сказал Муса.

- Последние месяцы у него были очень трудные, он нервничает, - сказал Абу.

- Лет десять назад в этом не было бы ничего особенного, - с сожалением сказал Муса, - но в результате этой войны среди родственников с одной стороны усилился национализм, с другой стороны фундаментализм. К тому же твоя мать всегда была националисткой в вопросах брака, но думаю, она увидит твою женщину и у нее это пройдет.

- Человек, который меня удерживал, говорил, что это не по закону: брак мусульманина и христианки, - сказала Этель.

- Это неправда, - сказал Абу, - ни законы шариата, ни наши адаты не препятствуют вам.

- Я думаю, твоя мать будет рада, потому что у твоих ровесников уже куча детей, а ты все не остепенишься. Да и что может вам помешать? - сказал Муса.

Дальше Абу сказал слова, воспоминание о которых всегда вызывало у нее улыбку. Как и предсказывал Ахмед, Абу сказал:

- Ладно, идите спать. Вы очень устали. Я пойду, обдумаю подходящие хадисы.

Глава 9 Предопределенность

Тоннель. Весна 2010 года, пятница, утро

- Что узнал, Салман?

- Да, это он.

У Магомеда мелькнуло чувство водителя, неожиданно увидевшего препятствие и осознавшего, что он не успеет затормозить:

- Я сразу так подумал.

- Я мог найти его раньше. Но ты запретил следить за его сыном и матерью.

- Так было нужно. Ты же думал: кто был тогда предателем? Теперь мы скоро узнаем. Враг покажет себя. Через час собираемся здесь снова с Ахмедом. Сходите пообедайте, принеси побольше печенек, чаю, кофе. Будем долго сидеть. Я предупрежу Гулю, что мы заняты до вечера.

***

Было уже далеко за полночь.

Когда-то давно в Дубне худой молодой Магомед в рваных джинсах солнечным свежим утром участвовал в мозговом штурме по разработке эксперимента. В открытое окно задувал легкий ветерок с Волги. Прохладный чистый хлопок рубашки. Дома ждет юная Зара, которую он постоянно хотел, о которой он всегда думал в фоновом режиме. Но мысли о ней не мешали ему, наоборот, помогали работать, давали разуму легкость. Договорились, что Магомед освободится пораньше, чтобы съездить на выходные к друзьям на дачу на Истринское водохранилище. Все оборудование того помещения лаборатории состояло из доски, мела, листов бумаги, разбросанных по большому столу. Ноги в белых носках закинуты на стул напротив, гул голосов. Вокруг такие же лохматые, худые, в рваных джинсах умники, смеющиеся как безумные.

Сегодня Магомеду вспомнился тот день из далекого прошлого. Всё похоже. На перекидных листах таблицы, квадратики и стрелочки. На столе разложены листы бумаги с крупными небрежными заголовками фломастерами. Чашечки с кофе и чаем, крошки печенья на столе. Ахмед, развалившийся в кресле с расстегнутым воротом. Небрежно скинутые на спинки дорогие пиджаки. Худой сосредоточенный Салман, внимательно сравнивающий записи на листках перед собой. Но главное - атмосфера полного и плодотворного взаимопонимания людей, знающих свое дело. В таком состоянии проектная команда может горы свернуть.

Правда, у тех лохматых, одетых в рваные джинсы молодых людей из прошлого были другие глаза.

Листки группировались на двух концах стола. С одной стороны стопка поменьше. На них были заголовки "управляющая компания", "совет директоров", "Урал", "Сибирь", "строительство". На другом конце почти на полстола разложены листки: "машины", "протектор", "блок", "отход", "связь", "мобильные", несколько листочков с надписью "маршрут и одежда".

Все осложнялось тем, что было ясно, что здешние люди засвечены. Магомед решил поднять ветеранов:

- Я надеюсь, это моя последняя операция. Я сделаю ее с людьми, с которыми я был тогда, в августе 96-го года.