Ожесточи меня (ЛП)

— Я знаю. — Миша обнимает меня за плечи. — Она, блять, отдаст все, что у нее есть, только чтобы быть любимой.

Когда мы подходим к моему дому, мы видим, что Алек проверяет свой телефон, стоя у входной двери.

— Йоу! — кричит Миша.

Алек вскидывает голову, затем направляется к нам. Его глаза прикованы ко мне, и Миша быстро отходит в сторону прямо перед тем, как Алек притягивает меня к себе в братские объятия.

Это длится всего мгновение, прежде чем меня отталкивают назад, и он говорит:

— Расскажи мне, как он умер.

Я кладу руку ему на плечо и встречаюсь с ним взглядом.

— Я пырнул его его же ножом для мяса и позволил ему захлебнуться в собственной крови.

В глаза Алека возвращается спокойствие.

Он нуждался в этом. Больше всего на свете.

— Пойдем, — говорит Миша, кивая в сторону дома. — Мне нужен кофе.

Мы заходим в дом, и пока я готовлю кофе, Алек берет себе один из кексов, которые испекла Тиана.

— Господи, я скучал по этому, — бормочет он с набитым ртом.

— Только ты можешь есть сладкое дерьмо так рано утром, — бормочет Миша.

Мы садимся за кухонный стол и потягиваем кофе.

— У нас есть час до прихода флориста, чтобы украсить двор, — сообщаю я им.

— Мы можем чем-нибудь помочь? — Спрашивает Миша.

— Нет. — На моем лице расплывается ухмылка. — Просто не пускайте меня к Тиане, чтобы мама меня не убила.

Мои друзья смеются над моим комментарием, затем Алек говорит:

— С сегодняшнего дня я буду единственным холостяком. Мне придется трахнуть всех незамужних женщин от твоего имени.

Зная, что это все разговоры, потому что Алек ни с кем не был уже три года, я просто хихикаю и качаю головой в ответ.

Мы выпиваем еще по чашечке кофе, после чего я беру их с собой на яхту, чтобы показать Венецию. Это всего на тридцать минут, и мы возвращаемся как раз к открытию цветочного магазина.

— Я иду к Тиане, — говорит Миша. Он похлопывает Алека по плечу: — Проследи, чтобы Армани был у алтаря в час.

— Поверь мне, — бормочу я. — Я буду там.

Глава 29

Тиана

Аврора помогает мне плести венок из цветов, который я надену на свадьбу, когда на кухню заходит Миша.

Вскочив, я обнимаю брата, и меня тут же захлестывает волна эмоций.

Его руки обхватывают меня, как стальные кольца, и все еще хранят безопасность, которую я знала всю свою жизнь.

Отпустив меня, он берет меня за руку и смотрит на Аврору:

— Мы вернемся через час.

Она одаривает его любящей улыбкой.

— Не торопись. Я закончу венок.

Он вытаскивает меня из дома, и мы идем в сторону рыночной площади.

— Спасибо, что пришел.

— Конечно. Это твой важный день. — Он отпускает мою руку и обнимает меня за плечи, притягивая к себе, затем бормочет: — Моя младшая сестра выходит замуж.

Его тон полон недоверия.

— Это нереально, — признаю я. — Армани потрясающий.

— Ты обвела его вокруг пальца, — дразнит он меня.

— А по-моему, все наоборот. — Я счастливо хихикаю.

— Черт возьми, я был прав. Я знал, что из вас двоих получится отличная пара, — хвастается он.

Я отстраняюсь от него и поддразниваю:

— Какой же ты самодовольный.

Миша жестом указывает на кафе.

— Давай присядем здесь.

Подходит официант, и Миша заказывает стакан воды и ломтик хлеба. Официант смотрит на него как на умалишенного, но уходит на кухню.

Глаза Миши встречаются с моими.

— Помнишь, как чертовски холодно было в той комнате?

Несмотря на то, утреннее солнце светит на меня, по телу пробегает холодок.

— Я никогда не забуду.

Официант приносит заказ и ставит его между нами.

— Это все?

— Дайте нам десять минут, — отвечает Миша.

Когда мы остаемся наедине, он отламывает кусочек хлеба и протягивает его мне.

Как он делал всегда, когда мог украсть что-то для меня, чтобы я поела.

Мои глаза наполняются слезами, когда я беру у него кусочек. В отличие от заплесневелого хлеба, когда я была маленькой, свежий кусочек восхитителен на вкус.

Но важен сам посыл.

— Это будет последний раз, когда я кормлю тебя, — говорит он, черты его лица напряжены от эмоций. — С сегодняшнего дня Армани берет на себя все обязанности, касающиеся тебя.

Боже Милостивый.

По моей щеке скатывается слеза, и я быстро вытираю ее.

— Но, как тень, я всегда буду рядом, Тиана, — продолжает он хриплым голосом. — Твоя фамилия может смениться на Де Сантис, но ты всегда будешь Петров.

Я киваю и с трудом сглатываю. Не в силах ничего сказать из-за комка в горле, я тянусь через стол и беру брата за руку.

"Я люблю тебя, Миша", — говорят мои глаза то, что не может сказать рот.

Официант приходит снова, и на этот раз Миша заказывает для нас пирожные и капучино.

Мы едим вместе в тишине, как делали сотни раз до этого. Дни, когда мы голодали, давно прошли, и нас ждет будущее, наполненное счастьем.

Мы прошли долгий путь и пережили так много, потому что Миша никогда не переставал бороться за нас.

Я делаю глубокий вдох и, глядя на своего брата, говорю:

— Спасибо тебе за то, что вырастил меня, Миша. Спасибо, что никогда не жаловался и всегда делал все необходимое, чтобы я была в безопасности и обо мне заботились. — Мои глаза снова затуманиваются слезами. — Ты будешь замечательным отцом своим детям.