Ожидайте перемен к лучшему

– Ладно уж, вместе так вместе! – вздохнула она, смирившись со свой участью. – Так быстрее получится…

Кира шла вслед за Ниной Петровной вверх по крутой и узкой лестнице. Нести коробку было не то чтобы тяжело – мягкие игрушки ведь, не кирпичи! – но неудобно. Поднимаясь на второй этаж, она недоумевала – как только дети здесь не падают?

Дальше пришлось идти по длинному коридору, выкрашенному зеленой масляной краской. Где-то совсем рядом слышался отчаянный детский плач. Так же плакала Настя – бывало, что и ночами напролет, когда резались зубки. Приходилось часами качать ее на руках, и только так девочка затихала ненадолго…

Но к этому ребенку, похоже, никто не спешил подойти, чтобы успокоить его. На секунду показалось, что в его крике слышится какая-то безнадежность, словно крошечный человечек уже знает о том, что его бросили и он никому на свете не нужен. Никто не возьмет на руки, не покачает, не назовет солнышком… В лучшем случае – покормят из бутылочки и памперс поменяют.

А может, и нет.

– Все, пришли! Здесь у нас старшенькие.

Нина Петровна распахнула перед ними дверь.

Они оказались в просторной и светлой комнате. Воспитательница – молодая женщина, рыжая, в веснушках, одетая в легкое не по сезону цветастое ситцевое платье и шлепанцы на босу ногу – поднялась и шагнула навстречу.

– Здравствуйте! – Ее лицо, немного простоватое, с деревенским румянцем, осветилось улыбкой и стало почти прелестным. Она обернулась к детям и сказала: – К нам сегодня приехала Катерина Андреевна! Что надо сказать?

– Дра-асте! – нестройно прозвучало в ответ.

Дети – всем на вид было года по четыре – внимательно рассматривали гостей. Кира почувствовала себя немного неловко. Когда-то она видела в новостях душераздирающие сюжеты о воспитанниках детских домов и знала о том, что круглых сирот среди них почти нет. У большинства родители живы и здоровы, но слишком уж заняты собственными делами – сидят в тюрьме, беспробудно пьют, бродяжничают… Или просто бросают своих чадушек на милость доброго государства. А с такой наследственностью чего можно ожидать? Только пополнения армии преступников и прочих асоциальных элементов!

Но сейчас ей даже стало стыдно за свои мысли. Дети как дети, разве что немного худые и бледные, некоторые зачем-то острижены наголо и одеты как-то несуразно… Но разве они виноваты?

– А сейчас всем будут подарки! – объявила Катя, водружая коробку на шаткий низенький столик.

Дети бросились к игрушкам, расталкивая друг друга.

– Тише, тише, всем хватит! Всем хватит! – пыталась их урезонить воспитательница, но где там! Вот уже голубоглазая девчушка со смешными короткими косичками прижимает к груди куклу, рыжий мальчуган тащит плюшевого мишку, две девочки не могут поделить пестрого клоуна…

Только один мальчик по-прежнему тихо сидел в стороне и, кажется, не замечал происходящего. Кире даже жалко его стало. Несправедливо ведь, если ему одному ничего не достанется… Она вынула из коробки симпатичную собачку с высунутым розовым язычком и подошла к малышу.

– Вот, возьми, это тебе!

Ребенок продолжал сидеть в той же позе, словно не замечая ее. Кира присела перед ним на корточки, заглянула в лицо – да так и ахнула. Мальчик выглядел словно маленький ангел, какой-то нелепой случайностью брошенный в убогую приютскую обстановку. Даже байковая застиранная пижама казалась одеянием юного инфанта с картины средневекового художника. Бледное личико с тонкими аристократическими чертами светилось особенной, одухотворенной красотой… Пугали только глаза – отрешенные, совершенно взрослые, словно мальчик уже все на свете видел, все знает и не ждет ничего хорошего от этого мира, в котором почему-то оказался.

– Держи! Смотри, какая красивая! Ав-ав!

В огромных прозрачно-голубых глазах малыша промелькнуло выражение интереса, словно сейчас он только что заметил какую-то незнакомую тетю. Маленькая рука нерешительно потянулась к игрушке… Кира на секунду встретилась с ним взглядом – и тут же невольно отпрянула. Ее словно холодом обдало. В глазах ребенка было такое неизбывное безнадежное одиночество и пустота, что у нее даже голова закружилась. На миг она ощутила странное чувство – не то полета, не то падения в бездну, бесконечно растянутое во времени…

Кира уезжала тихая, задумчивая, находясь под впечатлением от увиденного. Нина Петровна вышла проводить их с Катей к машине.

– Спасибо вам большое, дай Бог здоровья! Приезжайте еще, да почаще! Прямо и не знаю, что бы без вас делали… Больше-то к нам почти никто и не приезжает! У Саши Стрельникова мать непутевая когда-никогда выберется, так он весь год ее ждет, да у Лены Калининой бабушка старенькая.

Кира слушала ее болтовню вполуха и думала о своем. Перед глазами стояло детское личико… Наконец уже перед тем, как сесть в машину, она решилась спросить:

– У вас тут мальчик есть, беленький такой, тихий, все молчит… Красивый очень. У него тоже кто-нибудь есть?

Нина Петровна поджала губы.