Ожидание

Ника с ненавистью глянула на черную фигуру мужчины, огромным страшным обла-ком нависшим над ней. Резким движением, сбросив со своего плеча тяжелую руку, она произнесла:

— Я не ползла! Я летела как птица, но не к тебе, а к своим детям!

— Ах, ты…!

Ника увидела в следующее мгновение лишь руку, взметнувшуюся вверх, и сильный удар пощечины обжёг ей лицо. Две тёмные фигурки у окна дёрнувшись, застонали, а Ника, держась рукой за щеку, с недоумением уставилась на мужчину, как-бы удивляясь чему-то.

— Так значит, это ты?

Мужчина резко подтолкнул Нику вперёд, так что, качнувшись, она уперлась в неболь-шую лавку, что стояла у окна, но, не удержавшись, упала на неё, а затем на пол. Мужчина вдруг захохотал громким грубым смехом. Ника со страхом вглядывалась в че-ловека, чей силуэт на стене колыхался и извивался словно какое-то жуткое порож-дение зла, или огромного чудовища, которое надвигалось на неё, захватывало…

— Зачем, ты преследуешь меня? Зачем? Ведь прошло столько лет?

Мужчина внезапно перестал хохотать, и, уставился на Нику.

— Так! Значит ты, наконец, узнала меня? А я ведь приходил к тебе много лет тому назад, но ты сделала вид, что не знаешь меня. Я был тогда лучше…лучше! Но ты тог-да не пожелала меня узнать. Почему?

Мужчина подошел, присел над Никой, и, протянув руку, погладил холодными, как у по-койника пальцами её лицо. Вдруг почувствовав острый приступ тошноты, она резко отп-рянула в сторону, и тут-же ощутила под руками детские ножки, связанные веревками.

— Ты говоришь загадками, я не понимаю тебя, я не видела тебя…много лет. — лихора-дочно что-то пыталась сообразить Ника. — Если бы ты подошёл ко мне, я бы конечно уз-нала, но я не помню…

— Нет? — подскочил мужчина к Нике, и, рванув её к себе, тут — же отбросил обратно на пол. — Ты говоришь, не помнишь меня?

Мужчина забегал по комнате, а Ника, опять нащупав в темноте узел, потянула его на себя, и с волнением почувствовав, что верёвка поддалась, стала вытягивать её из узла.

— Сиди тихо! — шепнула она сыну, хотя вероятно, это было напрасное предупреждение. Дети до сих пор не проронили ни единого слова, просто из-за того, что в рот им был всу-нут кляп. Ника, секунду передохнув, потянулась было опять к сыну, но тут мужчина, ос-тановился и выхватив откуда-то из темноты комнаты скрипучий расшатанный стул, усел-ся с размаху на него, напротив Ники, уставившись на неё.

— Конечно, ты меня и сейчас, навряд ли, узнала бы. — словно раздумывая произ-нёс он, и помолчав добавил. — Ну, почему ты тогда меня не узнала? Почему?

Мужчина повторил свой последний вопрос с надрывом и, закрыв лицо руками, замер. Глухой стон вдруг вырвался из его груди, и Ника испуганно замерла, теребя конец ве-рёвки, нащупанной на руках сына.

— Если бы ты знала, если бы видела, что ты сделала со мной за все эти годы! — почти простонал мужчина, не отнимая рук от своего лица.

— Я? — растерянно произнесла Ника. — Но в чём ты можешь обвинить меня, в чём? Ес-ли бы я это знала, может, и поняла бы тебя!

Мужчина, вскочив со стула, опять забегал по комнате, всё также, сжимая голову руками. Ника теперь потянулась к дочери, нащупала узел, и, обламывая ногти, стала опять тя-нуть веревку. Узел поддался, ослабел, и, Ника торопливо стала разматывать его. Но тут мужчина резко подскочил к Нике, схватив за плечи, и, рванув её к себе, хрипло зашептал:

— Наконец ты со мной! Уедем Вероника, уедем отсюда! Уедем туда, где нас никто не знает. Начнём жизнь по-новому, ведь все эти годы я только и мечтал об этом. О нашей с тобой жизни! Иди ко мне! Иди! — рванул он Нику к себе, приближая своё лицо к её лицу.

— Что ты делаешь? Опомнись! — Ника уперлась в грудь мужчины дрожащими руками.

— Я хочу, хочу наверстать упущенное! — тяжело дыша, мужчина опять приблизил своё лицо к Нике.

Она беспомощно оглянулась на две тёмные фигурки, неподвижно застывшие у окна.

Неужели она испугается его?

— Послушай ты, кажется, забываешься? — громко, с вызовом бросила Ника, и тотчас тяжелая рука со звоном опустилась на её лицо.

— Ты неисправим! — держась за щеку, превозмогая боль и слёзы, засмеялась она. — За столько лет пора научиться разговаривать с женщиной другим языком… Оттого Игорь, ты наверное и несчастлив…

— Да, я несчастлив и несчастен! — произнёс мужчина с чувством ненависти в голосе, и сердце Ники странно заныло в груди. Неужели это страх…или жалость? А может это предчувствие. Дурное предчувствие…

— Да, я несчастен! — повторил Игорь. — Но мои несчастья пошли от тебя. Да-да, ты ис-коверкала мою жизнь, ты иссушила моё сердце, ты измучила меня за столько лет! Ты… и тебе подобные!

— Значит, не только я виновата в твоих несчастьях! Но ты решил отомстить именно мне? — отозвалась с вызовом Ника. — Для этого надо было ехать сюда, убивать мою мать, по-хищать моих детей, разорять меня, чтобы, в конце — концов, ты мне мог сказать, как ты любишь меня, и как ты несчастлив из-за меня…

— Нет, нет! Я не хотел этого ничего! Не хотел! Я не хотел смерти тёти Марии, я не хо-тел ничьей смерти. Нет! Неправда всё это!