Ожидание

Так порой думала Ника, занимаясь своими обычными домашними делами в доме, или в огороде. Сидя с ребёнком в необычно долгом трёх годичном декретном отпуске, она стала, кажется, философом. Или быть может, пришла пора задуматься о смысле жизни?

Кто его знает! Но если ты сидишь дома, окруженная детьми, если ты слушаешь радио и смотришь на кухне круглыми сутками телевизор, и всё услышанное и увиденное, впи-тывается в твою душу, тело и мозг как губка, а вокруг начинает твориться что-то непо-нятное, то всё это бьёт по нервам, заставляет задумываться и делать выводы, порой совер-шенно непредсказуемые. Но эти выводы напрашиваются сами за себя!

Ника вздохнула и прислушалась. Где-то бегает Гера. И хотя она девочка, но Ника зна-ет, все ссадины и ушибы, царапины на пол лица, порванные платья — всё это результат её врожденного беспокойного характера. Ведь именно такой была она сама. И напрасно ру-гать дочь. Настоящей послушной девочкой она станет позже, а сейчас пусть бегает, лаза-ет по деревьям, носится по улице, и что-то доказывает своим друзьям, с которыми умуд-ряется даже подраться.

Хлопнула калитка, и показался мальчик, которому было где-то около трех годиков. Он был плотного, крепкого телосложения, смуглый, темноволосый, с огромными черными глазами. Тонкие длинные ресницы обрамляли его глаза, и казалось, что на этом милом симпатичном личике светятся две яркие звездочки.

— Нагулялся мой ненаглядный! — Ника подхватила малыша, и он обвил её шею свои-ми пухлыми ручонками, и прижался своей щекой к её щеке.

Ника с удовольствием вдыхала запах, идущий от малыша, и на сердце у ней становится радостно и уютно. Мальчик потянулся к ней губами, и Ника, смеясь, чмокнула его, а за-тем, прижав крепко к груди, закружилась в каком-то быстром танце. Мальчик откиды-вал назад голову и смеялся громко, весело, а с ним вместе смеялась Ника… Ворота вдруг с шумом распахнулись, и во двор влетела Гера на самокате. Она затормозила но-гой, но видно было уже поздно, так как, стукнувшись об угол дома, самокат отлетел в од-ну сторону, а девочка в другую. Растянувшись на асфальте, девочка, сначала недоумева-юще посмотрела на мать, державшую сына, затем рот её скривился, и она заревела во весь голос.

— Ну, ты же знаешь, что можешь упасть! Так зачем же так носится на своем самокате? Выговаривала Ника, обмывая дочери колени, и смазывая их зеленкой. Гера не слушала мать. Она уставилась на свои сбитые в кровь коленки и громко плакала.

— Ну, потерпи! — уговаривала Ника дочь, но та лишь мотала головой, и темно-русые во-лосы, которые ей уже перестали заплетать в бесполезную косу, мотались по худеньким плечам в разные стороны.

Маленький Данил, сидя на корточках перед сестрёнкой, изо всех силенок дул на её сби-тые в кровь колени, и, кивая утвердительно головой, спрашивал, заглядывая девочке в глаза:

— Геле бона, да?

И это было так уморительно, что, не выдержав, первой расхохоталась Ника, вслед за ней Данилка, ну, а вскоре, пересилив боль, стала смеяться сквозь слёзы Гера.

— Ничего, до свадьбы заживёт! — приговаривала Ника, глядя на зелёные колени дочери.

А через полчаса Гера опять носилась по улице, и её громкий голос, долетая до Ники, вносил в её душу странное успокоение. Её дочь сорвиголова! Разве это так плохо? И если её энергия бьет через край, надо ли кричать или наказывать ребенка? Ника знает, что это бесполезно! Гера рождена быть такой! А вот Анатолий этого не понимает. И почему он постоянно упрекает Нику в том, что если бы Гера была его родной дочерью, он бы её вос-питывал по — другому. Как? Может, стал бы бить её и ставить в угол за каждое порван-ное платье, за туфли, от которых моментально отлетали подмётки, за сбитые в кровь ко-лени, за синяки и ссадины…

Ника устало вздохнула. Хорошо, что Гера не его дочь, поэтому он её не трогает. А иначе?

Ника и сама не знала, что могло означать это слово, но самое главное она знает, Анато-лий и пальцем не тронет Геру, пока она жива. Странно! Пока жива… Как будто она соб-ралась умирать. Чушь какая-то! Хотя, если заглянуть в самую глубину её души, может это и будет ответом, пока жива! Если бы не Гера и не Данил, если бы не они…Даже пред-ставить страшно, если бы их не было у неё. Стоило ли тогда жить на этом свете?

Ах, какая чушь и ерунда может лезть в её голову. Пора давно забыть и успокоиться, пора понять, что в жизни всё делается наоборот. Хочешь любить, а тебе не дают, не хочешь лю- бить, а словно что-то, или кто-то заставляет принять этот дар, который не нужен в дан- ный момент. Или даже, скорее всего ты сам делаешь то, что не надо делать…

Хотя, что она говорит! Насильно что-то делать, её никто, никогда и ни за что не заста-вит! Она сама выбирала себе свой путь, сама находила во всём ответ, и сама расплачива-ется за все свои ошибки. Сполна, по полной программе!