Ожидание Двойной Кошки

Строй ордынцев смешался, командиров никто не слушал. От Сторожевого Холма с лаем неслись стаи Прыг-Пастей на тоненьких ногах, хватая своими собачьими зубами всадников за ноги, и ни сабля, ни стрела с серебряным наконечником не могла заставить их разжать челюсти. Да и не было их уже, этих стрел, и Голые Лебеди смертоносными ударами клювов повергали степных всадников одного за другим.

Колдовством, и ничем иным, объясняли и странное промедление Уздона, командира одного из крупных степных отрядов. Он медлил в тот момент, когда исход боя еще не был решен, потому что очень уж велико было численное преимущество ордынцев, и ни удачное использование нежити, ни преимущество заранее подготовленной позиции еще не обеспечило светорцам перелома в сражении. Но Уздон промедлил, а когда он, наконец, вступил в бой, то повел свой отряд в атаку прямо по телам погибших ордынцев и сквозь заросли Дурик-деревьев. И его отряд понес огромные потери и был рассеян по степи так же, как и все огромное передовое войско.

Сторожевой Холм северянам отстоять не удалось. Уже на следующее утро новые отряды орды окружили его и взяли быстрым штурмом. Его защитников оказалось совсем мало, и все они были ветеранами былых сражений, а многие — покрыты к тому же ранами, полученными в битве накануне. Командиры степняков смекнули, что холм защищал отряд смертников-добровольцев, ценой своей жизни выигрывавших время для отхода основных сил. Ничего иного простые воины, даже умудренные в искусстве обычной войны, подумать и не могли.

Защитники холма, пуская стрелы из-за плетеных стен, увешанных добытыми во вчерашней битве щитами, забирали у степняков за каждого своего семерых. Но даже такое соотношение потерь не могло смутить южан. При штурме они никого не оставили в живых и колдуны орды остались очень недовольны. Они даже отказались ночевать возле холма, отъехали далеко в степь, и там раскинули шатры. А взявший укрепление отряд, как поступила бы и любая выигравшая сражение армия, устроился на ночевку, расположившись вокруг Сторожевого Холма.

Ночью там что-то произошло. Бежавшие в ужасе воины рассказывали потом, что видели длинных огромных гусениц, быстро шагающих на многочисленных, голых, человеческих ногах. Стоило такой гусенице усиками прикоснуться к воину, как тот падал мертвым, а против страшных ночных тварей клинки и обычные стрелы не помогали. Но даже и не то приводило степняков в ужас: все тело гусениц усеивали светящиеся глаза. И тот, кто задерживал на них взгляд, впадал в оцепенение и безвольно ждал своей участи.

Под утро атака прекратилась. Готовые к бою колдуны и их Серебряные Сотни врагов не обнаружили. Ночеглазки исчезли с рассветом, оставив после себя усыпанную трупами местность. Зато в другой части отряда, ночевавшей в отдалении, обнаружилось множество больных, покусанных ночью гусемарами. Видать, колдуны не подсказали командиру выставить охранный знак Пало. Укушенный гусемаром — имевшей вид огромного комара нежитью — человек терял волю и интерес к жизни. В орде таких воинов казнили, чтобы они не подрывали боевой дух остальных.

Общие потери от атаки нежити оказались столь велики, что этот отряд степняков так и не вошел в леса Светори, ограничившись мелкими стычками на границе степи и леса. Может, и не поэтому степные командиры воздержались воевать в лесу. Может, им уже была известна участь отряда хана Гойшума, попавшего в Клей-туман. Эта разновидность нежити соединяла между собой все соприкасавшиеся живые существа. Всадники прирастали к своим лошадям, лошади — к ветвям деревьев, сквозь которые продирались. Разделить их отныне было невозможно, следовало резать по живому. Но бросавшиеся на помощь прирастали к тем, кому хотели помочь. А сквозь их соединенные тела прорастала лесная трава…

Они и умирали потом все вместе — люди, кони, трава, деревья. Многие годы потом на этом месте росли только одуванчики.

Те девять уцелевших родов, чьи представители пали смертью героев в отряде Маребена Гродвига, получили название Маребенских. Все они пользовались огромным уважением. Первый Великий герцог происходил из Маребенцев. А род самого Гродвига пресекся. У Маребена был сын, но он погиб молодым, не оставив наследника.

Окунец положил перед Юркаем на стол несколько книг, в которых виднелись закладки. Он неплохо ориентировался среди тех книг библиотеки, в которых описывалась магия. Но таких, в которых описывались несмертельные для людей приемы, существовало не так и много. Удивительно, что он вообще что-либо отыскал. Вернув Иохалеса Таладского на место, наследник Великого Герцога раскрыл первую из принесенных ему книг.

Землянин. Удар волшебной палочкой

Турнир колдунов назначили начать чуть позже завтрака. Местом проведения выбрали просторный внутренний двор герцогского дворца. Место выбрали жребием, в последний момент.