Ожидание футбола

Мы приехали на стадион в тот предвечерний час, который так много говорит сердцу, задетому футболом,- в этот час повсюду начинаются матчи и большие тренировки. И тут нас встретила знакомая картина: футболисты упражнялись на поле с мячами по команде тренера, высоченного югослава Хорвата, а на трибуне, под козырьком, в тени, теснились болтливой кучкой отборные, заядлые болельщики. Мне, правда, показалось странным, что Хорват, махнув рукой в нашу сторону, остался на поле, хотя знал, что среди приехавших коллег его старые знакомые Симонян, Качалин, Бесков. Ни один наш тренер не позволил бы себе не пожать руки товарищам по профессии, не сказать им хотя бы двух слов о своем уроке.

Экскурсоводом был президент клуба Зиберт, средних лет, дородный, со стертым, невыразительным лицом. В ходе беседы он сообщил о себе, что в молодые годы был профессиональным футболистом этой же команды, скопил денег, занялся бизнесом и сейчас владеет городскими рынками, а пост президента клуба принял по зову сердца, и столько времени и сил отнимает у него эта должность, что рыночное свое хозяйство был вынужден сдать в аренду. Зиберт согласился с нашим предположением, что навыки бизнесмена, как видно, необходимы президенту, но тут же энергично выговорил и даже повторил: «Но без знания футбола я бы прогорел, в этом мое преимущество…»

Весь аппарат клуба – президент, бухгалтер, секретарь-машинистка и двое рабочих. Решительно всеми делами вершит он, президент. Он приобретает и уступает игроков, заведует финансами, принимает дисциплинарные меры. Тренеры – нанятые им служащие, он, разумеется, может с ними советоваться, но это необязательно. Их дело готовить тех футболистов, которых он им дает, и проводить матчи. Они учителя футбола, и ничего больше. Им за это выплачивают жалованье. Как выяснилось, старший тренер получает вдвое (!) меньше игрока основного состава. «Почему же?»-последовал наш недоуменный вопрос.

Зиберт, слегка пожав плечами, разъяснил как нечто элементарное: «Футболист – пайщик клуба, своими ногами, игрой своей он делает капитал, привлекает зрителей, добывает победы и призы, а тренер – простой служащий, работающий по договору». Тут я и понял, почему так держался Хорват в присутствии президента.

«Значит, дисциплина и порядок в клубе основаны на том, что игроки являются пайщиками?» – «Не только,- возразил Зиберт.- У молодых же ветер в голове. Если кто-либо будет замечен после одиннадцати вечера в увеселительном заведении – штраф, если опоздает на тренировку -штраф…» Президент назвал и число марок, взимаемых за разного рода прегрешения,- это напоминало статьи уголовного кодекса.

«Итак, доходы клуба – это сборы с матчей?»- «Нам грешно жаловаться, в Гельзенкирхене ходят на футбол, хотя команда и не занимает первых мест. Банковский счет клуба недурен. Есть, однако, и другие статьи дохода. У нас прошлой осенью подросли хорошие юниоры, они были лучшими в стране, и мы их выгодно продали лучшим клубам…»

Я видел, как скучнели лица моих спутников-тренеров: им, всю жизнь ищущим интересные футбольные сведения, ни к чему оказался опыт этого средней руки частного предприятия, опирающегося на деловые и моральные установления, давно у нас забытые. С Хорватом, расхаживавшим по газону среди бегающих и прыгающих футболистов, они, наверное, всласть поговорили бы на специальные темы. Но знакомить со своим клубом гостей – обязанность президента…

Совершенно ясно, что структура подобных капиталистических футбольных фирм для нас неприемлема, в глазах советского человека выглядит странной и даже неприятной. Но какова бы она ни была, мы обязаны знать ее точно и в деталях, потому что наши команды оспаривают те же призы, что и западные профессиональные клубы, и регулярно играют с ними.

А еще более важно выработать собственные организационные принципы, на основании которых можно было бы возводить надежное здание советского футбольного клуба. Устав, приемлемый в годы, когда наш футбол ограничивался внутренней жизнью и лишь эпизодически вступал в контакт с западным, ныне, в эру больших турниров, нарастающего соперничества с профессиональными клубами, нуждается в пересмотре, в модернизации. Настоятельность таких мер подтверждается, в частности, неустойчивостью класса многих наших команд, когда они – «Заря», «Арарат», «Динамо» (Тбилиси), «Черноморец», «Шахтер», «Нефтчи»-необъяснимо то взмывают вверх, то падают. Подтверждается и почти одновременным ослаблением московских клубов, что больно стегнуло наш футбол, нашу сборную. Прочнее остальных стоял на ногах клуб киевского «Динамо», он один и выдюжил, сумев примениться к изменившимся условиям. Когда же была сделана попытка на нем одном уехать далеко, передоверив всецело ему судьбу и сборной страны, то киевского «Динамо», как и следовало ожидать, хватило ненадолго.