Ожидание Соломеи

– На последующие два дня – да. – Адвокат некоторое время рассматривал готовый документ и сказал:

– Годится.

Потом взял паспорт и отдал его мне в руки:

– Теперь он будет у вас.

– Когда лететь? – поинтересовался я.

– Завтра в шесть утра я заеду за вами.

– Завтра?!

– Берите с собой только то, что вам дорого. Когда будем проходить таможню, на все вопросы отвечайте кратко. Запомните, вы – Майкл Адамс – представитель торговой фирмы.

– А как же моя работа? Как же моя квартира?

– Наплюйте.

Все это было похоже на бред, но тем не менее в животе у меня появился приятный холодок, возвещавший, что впереди масса интересных неожиданностей. Лишь бы эти неожиданности не закончились как тогда, с неопознанным летающим объектом…

– У вас есть еще вопросы? – спросил адвокат.

– Вы вооружены? – почему-то спросил я.

– Глупый вопрос. Завтра в шесть.

Адвокат ушел, а я на удивление быстро заснул и снилась мне какая-то экзотическая рыба, бьющаяся в сетях.

Следующим утром в шесть тридцать я сидел в такси, на огромной скорости приближающемся к аэропорту.

Все произошло на удивление гладко. В семь десять я уже был на нейтральной полосе, а в семь тридцать сидел в анатомическом кресле «Боинга» компании «Пан Америкэн».

За пятнадцать минут до вылета рядом со мною в кресло плюхнулся какой-то долговязый юноша в очках и, утирая вспотевший лоб, пристально рассматривал меня…

Насторожившись, я отвернулся к окну и смотрел в него, пока самолет не взлетел. Потом я заметил, как юноша копается в своей сумке, как он выуживает из нее какую-то книгу. На титуле было написано:

Вильям Шекспир, полное собрание сочинений, третий том.

– Вы не узнаете меня? – спросил юноша.

– Нет, – ответил я.

– Я учился в школе, в которой вы преподавали военное дело. Просто в девятом классе я перешел в спецшколу с физико-математическим уклоном и поэтому не учился у вас.

Я более внимательно всмотрелся в лицо юноши и как будто узнал его.

– Вы тот, с кем дружил Миома?

– Да, – ответил он. – Одно время мы были с ним близки.

Юноша достал из сумки мятый конверт и протянул его мне:

– Прочтите.

Я развернул письмо и прочел его. Вот что в нем было написано:

«На моем острове для тебя приготовлена самая современная лаборатория. Ты ни в чем не будешь нуждаться, ты будешь просто работать. Если согласен, скажи об этом моему адвокату, он обо всем позаботится. Да, и не забудь взять с собой третий том Шекспира. Твой Миома Дулович».

Я отдал письмо хозяину, откинул спинку кресла и заснул.

Через девять часов самолет приземлился в Нью-Йорке. Мы наскоро поужинали в ресторане и сели в маленький частный самолет, на борту которого красными буквами было выведено: МIOМА.

– Через несколько часов вы встретитесь с Миомой, – сказал адвокат, и я начал волноваться, пересаживаясь в пустом самолете с одного места на другое.

Уже подлетая к Гавайям, самолет попал в огромное грозовое облако, и нас целых полчаса трясло и кидало в разные стороны. Я прошел в кабину пилота и жестами предложил поднять машину выше опасного облака. Он согласился, но, когда потянул на себя штурвал, раздался чудовищный грохот, и мы увидели, как вдоль всего борта сверкнула огромная молния. Самолет дрогнул, пару раз клюнул носом и устремился вниз. В кабину вошел адвокат, его лицо было бледным, но тем не менее он спокойным голосом спросил, что происходит. Вместо ответа я вытолкал его из кабины, вдвоем с пилотом мы схватились за штурвал и, прилагая все наши силы, тянули его на себя, стараясь вывести самолет из штопора. Через две минуты нам это удалось, и пилот, вяло улыбаясь, показывал пальцем на большие океанские волны, катящиеся в пятидесяти метрах под нами. Еще несколько секунд – и нам пришлось бы добираться до Гавайев вплавь.

Через пятнадцать минут самолет приземлился на небольшом острове и покатился по посадочной полосе, омываемый грозовым дождем. Возле маленького здания аэродрома я увидал одного-единственного человека, стоящего под дождем. Его голова была непокрыта, а лысый череп отражал свет фонаря. Это был Миома. Он пошел навстречу остановившемуся самолету и, когда мы спустились по трапу, каждому подал руку и крепко пожал. Миома ничего не сказал, а жестами предложил нам следовать за ним. Мы прошли сквозь здание аэропорта, у дверей которого нас ждал длинный лимузин. Миома сел на переднее сиденье, а адвокат, я и физик устроились на заднем. Некоторое время мы ехали молча, и я рассматривал затылок Миомы, на котором были видны глубокие вмятины, расположившиеся треугольником. Неожиданно он спросил физика:

– Ты привез то, что я просил?

– Привез, – ответил долговязый юноша, роясь в спортивной сумке.

– Дай.

Физик протянул Миоме третий том Шекспира, он одним движением разорвал корешок книги и извлек запаянную ампулу с каким-то веществом. Рассмотрев ее и убедившись, что это то, что ему нужно, Миома спрятал ампулу в нагрудный карман и больше не сказал ни одного слова.

– За эту ампулу моего отца выгнали с работы! – с каким-то задором сказал юноша и захихикал.