Ожидание старого учителя (Принцип Криницына - 3)

Отпевал Викторию Кузнецову и Филиппа Груздева отец Владимир, архиерей, бывший уже на пенсии и живущий теперь в селе Ильинском, но когда-то имевший приход в Архангельской области. Высокий и коренастый, с окладистой седой бородой, он густым басом, звучащим проникновенно и торжественно, читал молитвы за упокой душ невинно убиенных. Оба гроба стояли рядом, в освобожденном для этой цели зале сельского кинотеатра. Гроб с телом Вики был закрыт крышкой, потому что лицо ее и тело были изуродованы и подвержены тлену. Филипп лежал со спокойным лицом, и только витавшая где-то рядом душа его внимала речам священника. Близкие Вики и мама ее, Валентина Ивановна, сидели в креслах, поодаль, с каменными лицами. Только Зинаида Груздева ни на минуту не отходила от гроба с телом своего сына, не отрывая взгляда от его лица. Те, кто знал Зинаиду, заметили бы разительные с ней перемены: одутловатое лицо с посиневшими трясущимися губами, поседевшие враз волосы, - и сказали бы, пожалуй: "Не-ет, не жилица Зинаида на этом свете". Людей на отпевание все прибывало. Вот подошел к гробам Варенцов Петр Николаевич, перекрестился троекратно, негромко и, скорее для себя, но чтобы Зинаида не услышала и не обиделась в такое-то тяжелое для нее время, пробормотал нечто несуразное: - Шутники: эти дети,- помолчал и добавил, крякнув,- однако: А Зинаида, в исполнении своего последнего материнского долга, измученная и сама тяжелобольная, уже никого и ничего не могла слышать, хоть ором ори, кроме голосов зовущих ее ангелов.

С неделю я жил у Варенцовых, пытясь то в безделье, то в крестьянской работе, а то и в пустячном бесцельном времяпрепровождении на берегу речки забыться от произошедшей трагедии. А в конце недели я собрал немногочисленные свои вещи, большущую корзину с кошкой Дуськой и ее приплодом из троих смешных и еще слепых рыженьких котят и отправился на своей "Победе" домой - в город.

Послесловие.