Ожидание за кулисами

— Мне надо с вами поговорить, это касается покушения на Шапареля, — перешел Макс к делу.

— Да, я отвечу на любые вопросы, — сказал Мулен.

Говорил он натянуто, пытаясь скрыть толи стеснительность, толи волнение.

— Мсье Бюсьер сообщил мне, что вы пытались подкупить его, — начал Робеспьер. — Я не подвергаю его слова сомнению.

Мулен нервно поправил очки и опустил голову. Он был похож на ученика, не выучившего урок.

— Это так, — сказал он тихо. — Я сделал это ради Софи! Я хотел, чтобы она полюбила меня, поэтому я спасал ее подругу.

— Я помню, вы говорили о своей неприязни к мадемуазель Филиппе…

— Она слишком шумная и несерьезная. Поэтому влипла! А вот Софи! Это идеал!

— Что ж, мсье, я задам вам неприятный вопрос. Откуда у вас деньги?

— Я их занял! — отрапортовал Мулен. — Мне их дал мсье Годар. Он дает в долг перспективным молодым людям, я обязался их вернуть.

— Вам повезло, что Бюсьер знал, что мадмуазель Нароль невиновна. Было бы трудно возвращать такую огромную сумму, — высказалась Светлана.

Глаза Мулена стали шире стекол очков.

— Он взял деньги! — сказал юноша. — В том то и дело, что взял! Он хотел ее оправдать, но все равно взял деньги! Для него нет ничего святого!

— Простите, — пробормотала Светик. — Кажется, я опять сморозила глупость.

— Все это странно, — сказал Неподкупный девушке, когда они расстались с Муленом.

— То, что судья взял деньги?

— Нет, это естественно. Такой человек не видит в этом греха. Если бы Бюсьер хотел повесить бедняжку, он взял бы деньги, а сделал бы по-своему. Куда любопытнее, почему Годар дал эту сумму начинающему адвокату.

— Надо бы спросить у него!

— Верно, милая!

Мсье Годар был любезен и приветлив. Робеспьер решил сразу перейти к делу.

— Вы занялись благотворительностью? — шутя, спросил он.

— Простите? — не понял Бенедикт.

— Я имею в виду Мулена. Вы дали ему в долг солидную сумму денег! Он вам сообщил, на что собирается их потратить?

— Конечно, чтобы спасти Филиппу Нароль, — спокойно произнес Годар.

Робеспьера поразило его спокойствие.

— Простите за нескромность, какая вам выгода от этого предприятия?

— Эта девушка — подруга Жаклин. Мне хотелось сделать ей приятное. Это подарок.

— Хм… интересно. Вы дарите оригинальные подарки.

— Понимаю, вам трудно в это поверить, но я говорю правду! — голос Бенедикта звучал твердо.

Светлана с восхищением смотрела на него. Годар — полная противоположность Мулену, который струсил, дрожал и мямлил — отталкивающая неуверенность. Как Жаклин могла предпочесть мышонка идеальному Бенедикту!

— Вы давно узнали о месте пребывания мадемуазель Шапарель? — сменил Робеспьер тему.

— Нет, недавно. Как я погляжу, вы тоже времени даром не теряли. Спасибо, что не выдали ее. В кафе де Фуа Жаклин лучше, чем в отцовском доме.

— Вы знаете, что Мулен ухаживает за ней? — спросила Светлана.

Годар кивнул.

— Да, я знаю.

— Вы будете бороться? — Светик была уверена.

— Нет, дитя мое, зачем? Они любят друг друга. Мне же Жаклин пообещала дружбу, я рад этому. К счастью, она перестала меня ненавидеть.

Лемус смотрела на него как на сумасшедшего. Такому человеку завоевать девушку — раз плюнуть!

Военные действия

Маркиз Лафайет был подавлен. Он уныло бродил между палатками и обдумывал дальнейшие действия. Надо было начинать наступление.

— Мои солдаты, прибыли в указанный пункт, — размышлял он. — Ох, разве их можно назвать солдатами! Клошары с ярмарки!

Состояние армии действовало на него угнетающе. Не этого он ожидал. Бриссо обещал сделать все для подготовки к войне, собрать сильную обученную армию, обеспечить оружием, мундирами, обувью. Лафайет понадеялся на него, поверил ему.

— А что я получил? — размышлял маркиз. — Толпу оборванцев! Да, их много, но они необучены, необмундированны, даже оружия на всех не хватает.

Тут взгляд Лафайета пал на молодого человека, новоявленного командира, старательно изучавшего перевернутую вверх ногами карту.

— Черт знает что! — выругался генерал.

Он подозвал своего адъютанта.

— Были письма из Парижа?

— Да, от мсье Бриссо.

Лафайет взял письмо.

— Надеюсь, этот прохвост изволит дать мне объяснения! Я писал ему жалобу, что армия некуда не годится! Ни о какой победе не может быть и речи!

Но он ошибся, Бриссо оставил его требования без ответа. Письмо состояло из призывов и приказаний. Лафайет зло скомкал это послание.

— Меня обманули! Они либо глупы и не понимают, что такой война… либо сознательно хотят моего поражения… Тогда прощай конституция, прощай свобода! Прощай мечта! Войдут австрийцы и вернут Людовику все утраченные права.

От этих мыслей маркизу стало еще тяжелее.

— Может, еще возможно победить!.. Наших солдат больше… нет, численный перевес у нас будет недолго… да и какой от него прок без оружия!

Одолеваемый печальными мыслями Лафайет направился к своей палатке. Предстояло принять решение. Скоро надо выступать… а надо ли?

— Маркиз Лафайет! Маркиз Лафайет! — услышал он крик гонца.

— Наверное, плохие новости, — пробормотал генерал.

Гонец четко пересказывал последние события.

— Левая колонна, следовавшая из Дюнкирхейна подошла к Фурнес…