Ожидание заката

Девушка подошла к «Опелю», продемонстрировав изящную фигуру гимнастки, открыла дверь и села на заднее сиденье.

Гарри повернулся к Мише.

– Это Маргарита, мой напарник. Это Михаил.

– Марго – протянула ладонь девушка. По-русски она говорила с небольшим акцентом.

– Михаил – представился Миша, пожимая руку.

– У Михаила есть план, как попасть к Груббер в дом. – Сообщил ей Гарри, поворачиваясь на сиденье.

Маргарита открыла рот, очевидно, что-то собираясь сказать, но Гарри продолжал:

– Месяц назад состоялось Собрание. В Украине.

– Это произошло? – непонятно спросила Маргарита тихим голосом.

– Не знаю. Майкл говорит, что их было девять.

Маргарита опустила голову. Миша прокашлялся.

– Ну, я точно не скажу – девять или восемь… И ничего не понимаю, о чем вы говорите, но насчет дома… Нужно поступить так…

* * *

Фоном звучали голоса Дайрона и Джейсона. Мальчишка вполголоса что-то говорил глуховатым баском, а собеседник изредка вставлял фразы мягким баритоном. Словно кузнец и подмастерье – молоток и молот. Тук-тук-тук. Бах.

Слова смутно показались мне знакомыми. Я прислушался.

– …не знаю, что тебе сказать! – Это Джейсон, что ли? Голос какой-то незнакомый… Или это потому, что я слышал его английский?

Но в чем дело?!

– Подумай! Я не стану настаивать. Но ты, как один из немногих здравомыслящих, понимаешь, чем это закончится, в конце концов. – Это Дайрон.

– Твою мать! Ты ставишь передо мной сложный выбор! Я и вообразить не мог, что в случае, если я…

– Пламя и бездна! – с досадой перебил мальчишка, – Джейсон, неужели ты до сих пор не понял? Мне нечем и незачем тебе угрожать! Теперь мы с тобой…

Я напрягся, но непонятным образом разговор вновь перешел на английский. Да что же это? Померещилось? Так нет же! Глюками я не страдаю!

Я прошелся по студии, и вернулся в комнату.

Собеседники сидели и смотрели один на одного, словно депутаты оппозиционных фракций. Лицо Дайрона выражало напускное спокойствие. Джейсон наоборот, выглядел обеспокоенным.

– Все в порядке? – вполголоса спросил я, опускаясь рядом.

Мальчишка неопределенно пожал плечами, что могло в равной степени означать и «да», и «нет», и «не знаю».

– Слушай, мне кажется, или я слышал ваш разговор? – наклонился я к мальчишке. – Как бы на русском! Это… пламя и бездна… А ты его уговаривал, а он обос… колеблется!

Пацан вытаращил на меня глаза в буквальном смысле слова. Я такого не ожидал и потому резко дернулся назад.

– Ох! – душераздирающим шепотом простонал Дайрон и схватился руками за голову.

Джейсон поднял голову.

– What happened? What he talks about?7

– He said that he understands what we're talking!8

– And he not understand English?9

Джейсон непонимающе глянул на мальчишку. Потом перевел взгляд на меня.

Я пожал плечами.

– Give me your hand!10 – сказал Джейсон.

Я вопросительно посмотрел на пацана. Тот кивнул.

Я медленно протянул руку. Джейсон взял ее и неуловимым движением чиркнул по запястью ногтем. Или когтем, потому что кожа разошлась, и выступила капелька крови. Джейсон тут же снял ее пальцем, и поднеся палец к носу, стал внимательно рассматривать.

Боли не ощущалось. Я коснулся губами пореза, но прокол был выполнен так ювелирно, что крови больше не было.

Тем временем Джейсон обнюхал палец со всех сторон и медленно высунув язык, слизнул с него кровь.

Дайрон напрягся. Художник сидел словно истукан, с закрытыми глазами. Лишь на виске у него, выглядывая из-под пряди волос, пульсировала какая-то жилка. Затем он пошевелился и открыл глаза.

Вернее, поднял веки.

Глаз у него, в прямом смысле слова, не было. Была одна темнота, словно глазные яблоки наполнили иссиня-черной смолой.

В фильмах такое часто показывают. Зомби, колдуны и неудачники-медиумы. Ничего нового. Одна чернота. Далеко-далеко в глубине этой черноты вспыхивали и гасли крохотные искорки, постепенно приближаясь.

Мне стало не по себе. Я понял, я твердо знал, что когда эти искорки выберутся на свободу, случится непоправимое. Не знаю, что именно, но что-то очень, очень нехорошее.

И что этот Джейсон, пробующий мою кровь, куда опаснее любого гула.

Мимоходом я пожалел об эфесе. В роли кастета он бы вполне сгодился.

Дайрон, похоже, был того же мнения. Потому что спрыгнул с дивана, и обогнув столик, приблизился к художнику.

– Джейсон! – позвал он. Но Джейсон не отвечал, безлико таращась на нас своими бездонными глазами, словно манекен при исполнении.

– Джейсон, ты меня слышишь? – крикнул мальчишка. На этот раз Джейсон услышал, потому что повернул голову к Дайрону.

Издалека послышался приятный звук арфы. И я словно наяву увидел, как сидящая возле фонтана молодая невольница изящными пальчиками нежно перебирает хрустальные струны. Я никогда не видел арфы воочию, но понимал, что это именно арфа, а не какой-то другой инструмент.

Звук постепенно нарастал, становясь объемным. Я тряхнул головой пытаясь избавиться от наваждения, ведь эта музыка – плод моего воображения, глюки, хоть и такие приятные. Считается, что если сможешь вовремя понять, где реальность, а где воображение – ты победил. Но сейчас этого явно было мало.

С приоткрытым в улыбке ртом Джейсон повернулся ко мне.