Ожидание жизни

– Да, твоя подруга Валька, успешно торговала на рынке привезенными из Польши вещами. Это был тогда единственный легкодоступный для женщин бизнес: «купи – продай»!

Но, чтобы моя жена! Чтобы она ехала в грязном, не отапливаемом автобусе, сформированном из так называемых туристов, которым турбюро оформило туристические визы и арендовало автобус для поездки на польские барахолки! Чтобы она ночь спала в автобусе на набитых этими вещами сумках! Чтобы она днями стояла на городском рынке, распродавая этот товар!

Нет! Даже я, безработный и никчемный такого себе представить не мог!

Помнишь, я вырвал у тебя сумку и заорал: «Никуда ты не поедешь!»

Ты села и спокойно сказала:

– Тогда езжай ты. И дай мне потом денег, чтобы я купила нашей дочери новую форму к первому сентября, чтобы каждый день мне не надо было занимать у родителей деньги на обед! Я не мог стоять на рынке. Я искал свою работу и в те дни, мне казалось, уже ее нашел.

Выслушав все это, ты каким-то потухшим голосом сказала:

– Если найдешь, следующий раз я не поеду! И уехала.

… Конечно, на рынок я не пошел. Я уже не раз говорил тебе не в плане оправдания, а в плане наших неизвестных перспектив, что если бы я пошел в челночники, встал на рынок, я бы уже не искал работу, и на нем бы так и остался. Кстати, этот бизнес через несколько лет закончился.

Маша! Я не прошу о прощении. То, что случится дальше, простить нельзя, и с этой виной я и умру! И потому сейчас, в больничной палате, я понимаю, что умереть могу не сегодня–завтра, конечно, моей вины не искупить!

Как не искупить и то, что по моей вине выпали из нашей с тобой жизни эти три года, когда мы почти не разговаривали, когда дома стоял холод, и ни тебе, ни мне вечером не хотелось туда возвращаться, когда дочка наша, не очень понимая того, что происходит, просила купить ей на том же рынке итальянские сапоги, стоившие столько, сколько ты зарабатывала за неделю!

Я думал, что мы разведемся. Но кому из нас от этого станет лучше? И какие проблемы это решит?

Слава богу, не развелись, Как-то пережили. И сейчас я хочу сказать то, что давно не говорил:

– Я люблю тебя!»

А произошло вот что.

Как-то Маша пришла домой поздно. Рынок закрывался в шесть часов.

– Ну, и где была? – стараясь быть спокойным, спросил Федор.

– Обслуживала смотрящего! – спокойно и безразлично ответила жена.

Что такое «смотрящий» Федор знал – главный в бандитской команде, под крышей которой существует рынок.

– Как обслуживала?! – похолодев, задал дурацкий вопрос Федор.

– Как обслуживают мужиков, не знаешь?! – все так же спокойно ответила Маша.

– Ты! – подскочил к ней Федор.

– Уйди! – с ненавистью крикнула Маша и ушла, закрыв за собой дверь в ванную.

Зашумел душ.

Федор большими шагами ходил по комнате, время, от времени стуча в дверь ванны.

Наконец дверь распахнулась и в наброшенном на плечи махровом халате из нее выскочила Маша.

– Стучишь?! – бешеным голосом закричала она, – хочешь узнать подробности?! Валяй!

Их было двое! И каждый в перерывах между выпивкой, поимел меня, как сучку! Очередь, если тебе это неизвестно, моя подошла. Не знаешь? Каждая, более-менее смазливая девка должна не только деньги платить за место, но и давать по очереди! Не хочешь давать? Выметайся с рынка! Желающих занять твое место – полгорода! А ты думал, мы там семечки щелкаем и песни поем! А то, что я памперсы на работу одеваю, ты не заметил?! Потому что на весь рынок две туалетные кабинки с вонючими кучами, тоже не знал?! И то, что из своего заработка бесконечно плачу то бандитам, то дирекции рынка, то кладовщику, который хранит не распроданный за день товар?! А то, что половину товара берут, как бы примерять и исчезают?! Знаешь, пошел бы ты со своими моралями! Ты хоть рубль за это время домой принес?!

…К тому времени Федор, наконец, нашел работу. Это был бизнес, который организовал бывший сокурсник, живущий в Москве и еще несколько лет назад, работавший в торговом представительстве нашей, той еще страны, в Швейцарии.

Торгпредставительство, как и все в новое время развалилось, но связи остались.

В это время европейские страны, радуясь распаду Союза и желая помочь новой России, наперегонки соревновались в такой помощи. В частности организовали благотворительные общества, которые поставляли в нищую страну разное современное оборудование даром. Потому что, в основном, оборудование было списанное. Но это у них списанное, а для страны, в которой не было ничего, это было невиданное чудо.

И друг Федора стал специализироваться на медицинском оборудовании.

Он зарегистрировал благотворительное общество в Москве, и туда шли поставки из Швейцарии.

А работа Федора заключалась в том, чтобы договариваться с областными и городскими представителями о благотворительных поставках этого оборудования уже из Московских фирм.

Благотворительность, конечно, была только из Швейцарии. Наша же благотворительная московская фирма брала за поставки деньги. Деньги эти откатывались кому надо, но на руках поставщиков все равно оставалось.

Маша ушла с рынка. Перед этим тревожно спросила Федора: