Оживи меня

– Оживай! Прошу тебя! – Для меня этот мужчина стал чем-то вроде символа. Его смерть пришла к нему неожиданно, как и к Коле. – Я обязана тебе помочь! – шепчу я. – Родителям не помогла! Брату тоже! А ты живи! – Чувства берут надо мной верх, а такого не должно быть. – Переверните его.

Объекта эксперимента положили на спину, прикрыв его белой простынёй по пояс.

Подняв иглу, стала аккуратно зашивать открытую рану на виске.

Послышались еле слышные постукивания на мониторе. Всё нутро сдавило, по коже прошёл озноб. Но как биение пропало, я вновь впала в отчаяние.

– Скальпель! – прокричала, протягивая руку. В ладонь мне вложили холодный металлический предмет, которым я скрупулёзно намерена провести операцию.

– Что вы делаете? – спросила уже немолодая помощница, которую отчим для чего-то для меня нанял.

– Оживляю его! – прорычала.

Женщина сразу замолчала и отошла.

– Ты будешь жить! Обязательно будешь жить! – С горла вырываются протяжные хрипы. Мышцы сжались, глаза слезятся.

"Брата не смогла спасти, но его… Обязана!" – вопит голос в голове.

– Принести мне ИКД, – вскрикнула я.

– Он же мертв, – возражает сотрудница. – Зачем ему ИКД?

ИКД – имплантируемый кардиовертер-дефибриллятор. При остановках сердца он подает небольшое количество тока для стимуляции.

Бросив испепеляющий взгляд, полный ненависти и злости, я лишь смогла прошипеть сквозь зубы:

– И… К… Д…

Служащая вздрогнула и помчалась прочь.

Появилась минута передохнуть и впервые рассмотреть мёртвое тело.

Передо мной лежит парень лет тридцати, с плотной небритостью и чёрными волосами. Его смуглые широкие плечи, ключицы, мощная грудь, всё до запястья в тату, будто подчёркивая какие-то события в жизни. Это заставило меня взглянуть на свою кисть. Между указательным и большим пальцем правой руки набит крестик.

– Не говори мне, что умрёшь, как он. Нормального пульса не было уже больше двух часов. – Взяв холодную ладонь в свою, тихо прошептала. – Прошу тебя, только оживи. Не потому, что я хочу… чего-то добиться, – подбираю слова, будто боясь его обидеть. – Просто, чтобы ты жил.

Его губы высохли, но ещё не посинели. Он будто крепко спит, желая проснуться. Появляются трупные пятна ярко-фиолетового цвета.

Женщина вновь вбежала в комнату, и начался процесс внедрения ИКД.

ИКД внедряется под кожу человека, а его "усики" "кладутся" на сердце. Произведя надрез в левой части, ближе к подмышке, медленно, с помощью мелких камер, пытаясь не повредить мышечную ткань, устанавливаю аппарат. Пульса по-прежнему нет, хоть оборудование жизнедеятельности продолжают работать.

– Всё, можете идти. Я справлюсь сама. Всегда всё делаю одна. Уходите.

Сотрудница встрепенулась и пошла к выходу.

Появилось чувство, что она заберёт у меня всё. По мышцам проходит дрожь от липкого страха, что она отнимет у меня этого незнакомца и не даст доделать начатое.

– Всегда одна. И тебя я спасу сама. Проживёшь ещё длинную жизнь, – шепчу.

На счету каждая минута, но я не поскупилась на время и продолжила аккуратно проводить операцию по установки аппарата.

– Чем я занимаюсь? Зачем я внедряю трупу кардиостимулятор?

Несмотря на вопросы, упорно провожу операцию почти вслепую.

Продев последний шов, отошла от мертвеца, но он так и не двинулся, а на мониторе всё ещё пищит одинокая полоска смерти.

– Очнись! – рычу на него. – Я же всё сделала! Все правильно! Ты не можешь умереть! – перешла на крик в то время, как слёзы уже застилают зрение. – Ты не смеешь умереть, как он. Тебе нельзя! Ты обязан проснуться!

Совершенно мне незнакомый парень, с рассечением на виске, лежит на операционном столе и не двигается.

– Проснись уже! – вскрикнула, начав не сильно бить его по щекам, желая привести в чувства. – Борись за эту грёбанную жизнь. Даже не думай…

Душа стиснулась. Я будто вновь испытала смерть своего брата. Грудь сдавило так, что воздух перестал поступать в лёгкие. Колени стали ватные, ноги подкосились и я рухнула на пол.

– Не можешь умереть… – Все мышцы задрожали. Застывшими пальцами начала тереть лицо, глаза, сжимая волосы. Из глотки раздался протяжный рык, переходящий в вой.

Не знаю, сколько времени я провела на кафеле, стараясь придумать хоть что-то, чтобы оживить уже мёртвого человека. Сознание в тумане, перед глазами агатовая пелена скорби. Вновь нутро разрывается, вспоминая "спящее" лицо брата в гробу. На его виске виднелась зашитая рана. Близких не было. Лишь я и какие-то добрые люди, которые на когда-то накопленные средства моих родителей, раскопали для Коли могилу. Его труп уже давно сгнил. Компанию ему составляют черви да опарыши. От этой мысли с горла вырвался нервный смешок.

"Дерьмо".

Пересилив себя, села на стул. Подняв холодную ладонь мертвеца, произнесла:

– Думаю, что твой мир лучше, чем мой. – Я негромко усмехнулась, потупив взгляд. – Оживляю людей, надеясь, что когда-нибудь и сама, наконец, умру.

От сильной усталости веки сами закрываются. Мышцы расслабляются, мозг отключается. Я не заметила, как погрузилась в сон.