Ожившая мечта

— Эй! — окликнул ее водитель первого грузовика, плотный седовласый мужчина с вытатуированной на руке красной розой, высунувшись из окна. — Эй, вы там, на лошади! Как мне проехать на это чертово ранчо «Харт-вей»?

Кэрол едва не раскрыла рот от изумления, тщетно пытаясь найти достойные слова для ответа.

— А что вы собираетесь там делать? — наконец спросила она.

— Мне сказали приехать туда, леди. Вы знаете дорогу или нет?

— Должно быть, здесь какая-то ошибка. Я Кэрол Харт, и я не…

— Я не отдаю распоряжений, просто кручу баранку. «Харт-вей», так мне было сказано. Никакой ошибки.

Растерявшись, Кэрол объяснила водителю грузовика, что он выбрал не ту дорогу.

— Нужно повернуть обратно и выехать на шоссе Р-18, — сказала она. — Но я не думаю…

— Черт возьми! Это не пикник, чтобы таскать мою колымагу туда и обратно, но раз уж я обещал, так обещал. — С этими словами водитель небрежно взмахнул рукой, заменив этим жестом слова благодарности, и нажал на газ.

Кэрол осталась на месте, наблюдая, как грузовик медленно разворачивается, и вдруг у нее перехватило дыхание. На одном из трейлеров она увидела эмблему — золотое солнце над голубой линией. Черные буквы, пересекающие солнце, складывались в надпись «Горизонт».

Так называется одна из голливудских кинокомпаний.

Неужели Тэда?..

Кэрол пустила Сомбриту галопом. Они миновали цепь грузовиков, пересекли мост и лежащую по ту сторону апельсиновую рощу. Всю дорогу Кэрол пыталась догадаться, что пришло бабушке в голову на этот раз. Тэда никак не может забыть Голливуд, где в сороковые годы была одной из мелких «звездочек».

— Если бы я тогда не вышла замуж за твоего деда, — любила повторять она, — то могла бы стать знаменитой. Настоящей звездой. У меня был талант, это все признавали.

Даже сейчас, в свои шестьдесят шесть лет, Тэда все еще оставалась привлекательной. Кэрол была уверена, что ее бабушка выглядит моложе и очаровательнее всех своих сверстниц в штате. Иногда, правда, ей хотелось, чтобы Тэда. не наносила на себя декоративную косметику в таких количествах и красила волосы в более естественный цвет.

— Я не собираюсь выставлять напоказ седину, — запротестовала она, когда Кэрол в последний раз намекнула ей об этом. — Быть блондинкой мне нравится гораздо больше.

Тэда до сих пор поддерживала контакты кое с кем из старых знакомых своих голливудских дней. Многим из них ей часто приходилось протягивать руку помощи. Слишком часто, иногда думала Кэрол. Конечно, она не имеет права указывать бабушке, каким образом та должна распоряжаться своими средствами, но ей больно видеть, как расходятся деньги, которых ей самой так отчаянно не хватает, чтобы продолжать удерживать ранчо на плаву.

— Кэрол, дорогая, для них прошли хорошие времена, — всегда говорила Тэда. — Они вернут мне долги, когда смогут. Каждый из них сделал бы то же самое для меня, если бы я попросила их о помощи. Я знаю, что ты сумеешь сохранить ранчо. Твой отец всегда говорил, что ты самый лучший работник из всех, которые когда-либо у него были.

Да, но все же отец оставил ранчо Тэде, не ей. Кэрол не завидовала бабушке из-за наследства или из-за денег. Но сейчас в хозяйстве скопилось множество проблем, и Кэрол не могла не думать о том, что существует возможность потерять «Харт-вей». Следуя совету отца, она никогда не обсуждала с бабушкой финансовые сложности и даже сейчас не собиралась этого делать. Она должна найти какой-то другой способ достать деньги. Вне всякого сомнения, такой способ существует.

Сегодняшнее появление грузовиков кинокомпании наверняка связано с каким-то очередным замыслом Тэды. К сожалению, еще ни один из ее проектов не принес ни малейшего финансового успеха, и Кэрол надеялась только, что этот еще не поздно остановить.

Небо стало темно-серым, и капля дождя упала ей на лицо. Еще через некоторое время дождь хлынул вовсю. Кэрол пригнулась в седле, чувствуя, как мокрые волосы прилипают к шее, в то время как Сомбрита галопом мчалась к дому.

Вскоре они достигли цели. Дом был построен еще прадедом Кэрол, и в его архитектуре хаотически смешались колониальный и викторианский стили. Со всех сторон его опоясывали широкие веранды, а крышу венчал остроконечный шпиль. Но Кэрол была влюблена в этот дом. Она подъехала к конюшне и, легко соскользнув с лошади, увидела выбегающего ей навстречу Хосе.

— Иди внутрь, — скомандовал он, забирая у нее из рук поводья. — Я займусь ею.

— Грациас, Хосе, я спешу.

Кэрол взбежала по ступенькам задней веранды и, распахнув дверь музыкального салона, услышала высокий звенящий смех Тэды, доносящийся через холл.

— Тэда, — воскликнула она, пересекая холл и врываясь в бабушкину комнату, — зачем сюда приехали машины из кинокомпании?! Что ты?.. — Но тут же изумленно замолчала, увидев, что Тэда не одна.

Сидящий в кресле мужчина поднялся и обернулся к Кэрол. Его волосы, угольно-черные, как и ее собственные, спускались на шею мягкими завитками. Глаза на худом загорелом лице были темными, почти черными. Он выглядел немного растерянным, очевидно его смутило ее неожиданное появление.