Ожившая весна

Они мигом отняли ствол, скрутили матерящегося Колю и уложили ничком на землю.

Я убрала пистолет.

- Макс, когда вернется узнает о том, что произошло. Пусть и решает, что с тобой делать, - и охранникам, - заприте его, пожалуйста, пусть протрезвеет. А еще раз хоть кто-то увидит пьяным или со стволом в руках, под замок сядешь до возвращения ребят, понял?

Он закивал как китайский болванчик.

Парням пришлось тащить его, ноги совсем не держали. Я подошла к уже стоящим на ногах Олегу и Жене. Здоровой рукой мужчина обнимал плачущую жену.

- Жив?

- Ты обо мне или о моей самооценке? – он улыбнулся разбитыми губами.

- Идем, посмотрю, что с твоей рукой, - опомнилась Яна.

Мы направились к воротам. Яна увела ребят в коттедж лечить раны, а я задержалась, присев на скамейку.

Из-за этого придурка одиннадцатилетний мальчишка мог остаться без отца. Если б он пальнул хоть немного левее…

- Кажется, за старшего нужно было оставить кое-кого другого, - рядом сел Захар.

- Ну, перестаньте… Я просто ужасно разозлилась.

- Но поступила правильно, - он пожал плечами, - Справилась не хуже ребят.

Ребята… Пусть бы они вернулись поскорее. Пусть бы просто вернулись живыми…

Глава 40

Больше двух дней прошло, а они все еще не вернулись. Все еще не вернулись. Наверное, просто решили проехаться дальше из-за того, что не нашли ничего полезного. И нужно учесть, что на все передвижения и поиски сейчас нужно больше времени. Намного больше не то что в сравнении с временами до апокалипсиса, а даже в его начале.

Наглая ложь. Беспомощная, малодушная. И все это понимают. Но они рады слушать и обманываться, а я – повторять. Снова и снова успокаивая себя и остальных, заранее затыкая чей-то даже еще не открывшийся для вопроса «а что, если они не вернуться», рот.

Ведь если я услышу этот вопрос, то не смогу поддерживать видимость спокойного ожидания, которое бывает, когда все идет по плану.

Все уже давно не по плану.

Но именно сейчас все не по плану с огромнейшей разницей по сравнению с минувшим годом, на протяжении которого Рустам или находился рядом со мной, или хотя бы не задерживался больше оговоренного времени.

Ну почему, почему я не заставила взять меня с собой? Затянула бы посильнее повязку на ноге, вонзила бы ногти в свободную от оружия руку и показала бы, что в состоянии присоединиться. Знала бы, что… Да я бы пешком побежала следом за машиной, чтоб только взяли, поскакала бы на одной ноге!

Днем проще. Днем есть дела, которые нужно сделать, дети, которым я обещала научить убивать зомби, взрослые, с которыми можно снова и снова играть в дурацкую игру под названием «они скоро вернуться».

А вот сейчас, ночью, в тишине, нарушаемой лишь стонами чудовищ, бывших когда-то людьми, да тихой поступью несущих вместе со мной вахту мужчин, контролировать подступающую истерику все сложнее. Знаю ведь, стоит позволить себе задуматься, дать упасть хоть одной слезинке и их будет уже не остановить. Они будут литься и литься, я начну захлебываться слезами и дрожать как осиновый лист. Кто-то из парней сбегает за Яной, разбудит и она будет терпеливо уговаривать меня на укол. Мне станет жаль, что девушка из-за меня не спит, ведь кто знает сможет ли она поспать следующей ночью.

Вдруг зомби станет столько, что ограждение не выдержит.

И я позволю ввести себе пару кубиков жидкости, от которой по венам побежит расслабляющее и успокаивающее тепло, способное усыпить меня на часок. Даже без кошмаров. От чего в голове проясниться и станет только хуже. Ведь голод вкупе с последствиями бессонной ночи весьма неплохие помощники.

Так было прошлой ночью. Больше не хочу.

И высплюсь, и съем все, что скажут, когда Рустам вернется. Или отосплюсь в вечности.

Я подняла пистолет. Тот самый, с глушителем, переживший с нами все скитания. Погладила пальцами гладкий, прохладный металл. Провела дулом по щеке к виску. Вжала холодный металл в кожу до боли. Если сейчас нажать на спуск, все закончиться. Наверно, я даже не успею почувствовать боль. Но если и успею, то она и в подметки не сгодиться причиняемой одной только мыслью, что Рустам….

Нет! Не-ет!

Уронила пистолет на колени, зажала себе рот и нос, перекрывая дыхание. Подождала, пока тело вспомнив об инстинкте самосохранения начнет конвульсировать от нехватки воздуха. Глубоко вздохнула, медленно выдохнула.

Тихо, Наташа, тихо. Ты не имеешь права раскисать. Он крутой, он круче всех, он киллер, он вернется.

Я всмотрелась в пространство за оградой. Хорошо, что небо ясное и звездное, а не как вчера, когда темень была, хоть глаз выколи. С другой стороны, тогда мне хоть не чудилась машина вдалеке. А почти ежеминутно «слышать» рокот двигателя я привыкла еще прошлым утром. Научилась заставлять себя не тащиться каждый раз к ограде, до рези в глазах, всматриваясь вдаль.

Если это он, то найдет тебя через минуту после того, как проедет ворота.