Ожившие древности

Однажды кто-то из местных жителей рассказал им, что неподалеку на скалах много рисунков. Решили посмотреть эти скалы, и, когда вскарабкались по крутому склону, поросшему кустарником, перед ними открылись вертикальные стены темно-красного песчаника. Точной, умелой рукой на многих скалах были нанесены многочисленные изображения животных, птиц, рыб. Рисункам, казалось, не было счета и конца.

Не обращая внимания на колючий кустарник, клубки рассерженных змей-щитомордников, Окладников словно зачарованный шел вдоль скал и любовался удивительными сценами из жизни первобытного человека. Он вспомнил пожелтевшие от времени листы из знаменитых портфелей Миллера, где приводилось несколько рисунков с Шишкинских скал. Отец сибирской истории, как называли академика Г. Миллера, был послан в Сибирь руководителем первой Камчатской экспедиции. В течение нескольких лет участники экспедиции, над проектом которой работал еще Петр I, вели исследования на Камчатке, в Якутии, Восточной и Западной Сибири и собрали исключительно интересный материал по истории и этнографии народов Сибири, истории освоения этого края русскими. Часть материалов опубликовали Миллер и другие участники экспедиции, но большая часть хранилась в архиве Академии наук на Васильевском острове в Ленинграде.

Живописец Люрсениус по поручению Миллера, который узнал о писаных камнях от коренных жителей, сделал несколько копий. Но рисунки не произвели на Миллера большого впечатления. И их надолго забыли.

В 1941 году во время своей второй экспедиции на Шишкинские скалы, проходя в очередной раз мимо скал, Окладников вдруг заметил на потрескавшейся и побелевшей от времени одной плоскости еле видимую под косыми лучами заходящего солнца полосу красной краски. Краска от времени, дождей и снега настолько выцвела, что почти сливалась с фоном скалы, и ее мог обнаружить только опытный глаз, да и то при определенном освещении. Окладников, сдерживая волнение, подошел к скале, смочил водой место, где показалась линия рисунка, и четко увидел лошадиный хвост, широко распущенный внизу и даже слегка волнистый. Сомнений не было — это рисунок. Сомнений не было и в том, что он выполнен, судя по его виду, гораздо раньше, чем все другие рисунки на Шишкинских скалах.

Долго пришлось колдовать у этого рисунка, прежде чем пришло убеждение в том, что вся композиция, нанесенная много тысяч лет назад, восстановлена полностью. Перед археологами, освещенное ярким июльским солнцем, предстало уникальное и, вероятно, самое древнее из всех рисунков на Шишкинских скалах изображение лошади. Опытная рука художника смело и уверенно одной размашистой контурной линией передала реальные черты дикой лошади: ее тяжелое, почти квадратное туловище, характерную горбоносую голову, массивное отвислое брюхо, короткие толстые ноги, покрытые длинной густой шерстью, и длинный пышный хвост. Так могла выглядеть только знаменитая лошадь Пржевальского, чудом дожившая в глубинах Центральной Азии вплоть до XX века.

Изображение по своей реалистической манере исполнения напоминало доисторические рисунки лошадей из знаменитых палеолитических пещер Западной Европы. Сравнивая шишкинский рисунок дикой лошади с другими доисторическими рисунками, Окладников отмечал поразительное сходство с изображениями лошадей Пиндаля и Костильо (Испания), Фон-де-Гом и Ляско (Франция). О древности этого изображения свидетельствовала реалистичность рисунка и манера исполнения. Древний художник сделал изображение лошади почти в натуральную величину, скупой контурной линией, точно так же, как делали подобные рисунки палеолитические в художники Испании и Франции в ледниковом периоде. Все другие изображения лошадей на Шишкинских скалах, относящиеся к более позднему периоду, выполнены в совершенно другой манере. Глубокую древность рисунка подтверждало также и то, что поверхность скалы, где сделано изображение, настолько выветрилась и пострадала от времени, что побелела и вздулась пузырями. Сама скала треснула, и нижняя ее часть сильно осела, от чего несколько сместились линии рисунка. Изображение выполнено светло-красной краской, сильно вылинявшей от времени. В будущем этот вывод был подтвержден новыми открытиями.

Прошло шесть лет, и в ближайшем соседстве с первым изображением при тщательном обследовании скалы археологам удалось обнаружить еще один рисунок лошади. Он выполнен в той же манере и, по сути, являлся как бы копией первого изображения. Краска настолько выцвела и слилась с фоном скалы, что пришлось потратить много усилий, прежде чем удалось проследить всю композицию.