Ожившие камни Аргоса

– Лео. может, пойдешь со мною к нам на ужин? – следя за выражением лица юноши, осторожно спросил он.

Леонидас словно очнулся от забытья.

– Учитель, нет, что вы! Я. я не обидел вас ничем, скажите?! Иногда мысли вырываются из моей головы и обретают силу не совсем правильных поступков. К моему большому сожалению, именно в эти минуты я не властен над ними! – глухо проговорил юноша.

– Договорились, Лео, больше вмешиваться в твое отношение к себе я не буду! Все, обещаю, что не буду, – улыбнувшись, ответил Аристэйос, – но что насчет совместного ужина?

– Учитель, прошу вас! – сказал Леонидас, молитвенно сложив руки на груди. – Я действительно очень устал сегодня. Да и не могу позволить себе предстать к ужину в столь неопрятном виде. Даю вам слово, что завтра же приведу себя в порядок, обзаведусь новым одеянием, в конце концов, причешусь, и приду выразить свое почтение вашей семье!

– Хорошо, сынок, в этот раз я соглашусь с тобой, поскольку знаю, что ты, как истинный человек слова, сдержишь обещание, – улыбнулся ему в ответ учитель.

Они распрощались, и Леонидас остался один.

Походив по комнате, не зная, чем себя занять, он вспомнил про купленные утром лепешки. «Нет же головы! Или она есть, но пуста, как высохший изнутри арбуз! – начал ругать себя он. – Вместо того чтобы угостить учителя, проморил его голодом в течение всего этого прекрасного дня!»

Леонидас вышел во двор школы. Было уже поздно. Осмотревшись вокруг, юноша вдруг осознал, что пребывает здесь совсем один. Тут было настолько пусто, что ему отчаянно захотелось убежать в мир людей, туда, где он смог бы услышать хотя бы лай собак. Но огромный двор был окружен таким высоким забором, что он не видел ничего, кроме бесконечного темного пространства над головой.

– Здесь более одиноко, чем на кладбище! Даже ты, небо, похоже сегодня на меня! Где твои звезды, где луна? И что насчет твоей силы?! Почему ты не можешь наполнить себя хоть чем-то? – страдая, воскликнул юноша. – Не можешь или не хочешь?!

Свет от лампадки постепенно начал угасать. Горькая слеза покатилась по щеке Леонидаса, когда он это заметил.

– Ненавистное желание находить печаль там, где ее нет. и где нет вообще ничего! Пойми же это, наконец, Леонидас! – закричал он.

Он кричал в надежде разозлиться на самого себя, чтобы злость поглотила печальную боль, которая терзала его изнутри, жадно разрывая на куски, подобно дикому хищному зверю, его горящее сердце. Но печаль. она была сильнее, гораздо сильнее.

Глава десятая

– Нестор, ну-ка, подойди поближе! – позвал ученика первых классов уже закончивший учебу паренек тщедушного телосложения.

Поверх хитона на плечи его был накинут хламис – накидка полукруглой формы, закрепленная на груди большой блестящей пряжкой. Редкая бородка весьма неудачно обрисовывала чрезмерно худощавое лицо с выпирающими вперед скулами, визуально подчеркивая и без того крупный нос для столь маленьких бесцветно-серых глаз.

– Анастас! Доброго дня, дружище! – ответил полноватый розовощекий человек, одетый в гимантион с пышными складками.

Он держал в руке папку с набросками скульптур и пришел показать их своему наставнику. Вследствие лени и чрезмерной беззаботности Нестор довольно-таки поздно поступил в школу архитекторов, ведь до этого он должен был овладеть достаточно глубокими познаниями не только в анатомии и физиологии человека, но и хорошо освоить арифметику.

На первом этапе надо было сдать экзамен еще по нескольким предметам – таким, как история архитектуры и скульптуры, гармонии и философии, а также требовалось продемонстрировать свой талант, вылепив из глины в течение часа несколько фигурок (будь то подобия людей или же животных, на усмотрение ученика). По итогам всех этих этапов совет учителей школы выносил решение в отношении того, в какой класс определялся поступающий.

Учиться в подобной школе могло посчастливиться не каждому, поскольку здесь ценились не только знания, но и способности будущего студента. Немаловажным фактором являлось и то, что процесс обучения, с целью обнаружения действительных талантов, был совершенно бесплатным для учащихся. Подающим надежды ученикам выделялись мастерские для дальнейшей работы и определялись заказы с ограниченным сроком их окончания. Все расходы школы, в том числе ежемесячную оплату труда учителей, брала на себя государственная власть соответствующего полиса.

– Не надоело таскаться с этой папкой туда-сюда, Нестор? – усмехнулся худощавый ученик.

– А тебе-то что? – покраснел возмущенный до глубины души добряк Нестор. – Да и поступил я! Можешь поздравить!

– Ах, та-а-к! – специально растягивая слова, с намерением еще больше раздразнить товарища, пропел Анастас. – Ну что ж, окончишь школу, а там, глядишь, и помирать пора! – расхохотался по натуре вредный парень.

– Иди отсюда, – стараясь выглядеть как можно более невозмутимо, ответил уже начавший расстраиваться Нестор, – не отвлекай меня!