Ожившие

— Не трудись, я тебя понимаю и по-русски, — тихо ответил незнакомец, чем поверг Влада в такое изумление, что он застыл на месте с открытым ртом. — Убирайтесь отсюда, — глухо произнес человек после паузы. Его голос звучал как-то странно, полушепотом и с придыханием, будто что-то сильно давило ему на грудь.

— Прошу, помогите! — взмолился Влад. — Моя жена… ей камнем придавило руку. Я с друзьями, но мы не можем поднять его!

— Убирайтесь, — повторил мужчина таким же бесцветным голосом, и Влада обуяла ярость. Убирайтесь?! Он что, не слышит его?

В два прыжка он подскочил к человеку и схватил его за шиворот. Ветхие лохмотья жалобно затрещали.

— Ты, придурок, слышишь, что я говорю?! — зашипел Влад прямо в лицо оборванцу.

Глубокие светло-голубые глаза невозмутимо смотрели прямо на него, и это слегка озадачило парня. Этот странный бродяга не выглядел ни удивленным, встретив его здесь, ни раздраженным, ни испуганным, наконец. В его глазах пряталась какая-то тяжелая пустота, обрекающая на тревогу и неопределенность.

— Ну? У тебя есть телефон? — закричал Влад, снова тряхнув мужчину, про себя подумав, что сморозил явную глупость, — откуда у этого грязного бомжа телефон?! — Есть тут кто-нибудь еще? Может быть, какая-нибудь лодка? Я к тебе обращаюсь!

Снова треск рвущейся материи. Полы протертого до дыр халата распахнулись, и Влад, потеряв над собой контроль, уже размахнулся, чтобы ударить человека, как его взгляд совершенно случайно упал на громадный нож, заткнутый за пояс мужчины. Его пальцы разжались сами по себе, и он сделал шаг назад. Голубые глаза незнакомца продолжали взирать на него с холодным безразличием, и Влад задал себе вопрос: а кто вообще этот человек? Судя по его виду, он ненормальный. Или какой-то торчок. Точно, Катрин как-то рассказывала, что среди австралийского простонародья немало любителей «дунуть».

«Какое, в жопу, простонародье? — сказал он сам себе, не в силах оторвать глаз от кривой рукоятки ножа. — Какой, на фиг, телефон? Мы на безлюдном острове, и передо мной какой-то шизик, разговаривающий по-русски, с охренительным тесаком в штанах… Кажется, я схожу с ума».

— У тебя есть спички? — как ни в чем не бывало задал вопрос мужчина.

— Нет. Послушай, нам действительно нужна помощь, — сказал Влад, слегка остыв. — Лодка, на которой мы приплыли, ушла, бросив нас тут. Дорога каждая секунда. Моя жена может умереть, ты врубаешься?!

В глазах незнакомца пронеслась какая-то смутная тень. Он с бережливой сосредоточенностью поправил выбившиеся складки своего одеяния, после чего снова вернулся к своему занятию, за которым его застал Влад, — принялся безуспешно разжигать костер.

Влад сплюнул. Черт, здесь ему ловить нечего.

— Надеюсь, ты когда-нибудь окажешься в шкуре моей жены, — процедил он и уже хотел спрыгнуть с плиты, как бродяга тихо окликнул его:

— Что с ней?

Влад остановился.

— Я же сказал. Камень придавил правую руку, почти по локоть. У нее открытая рана, она теряет кровь. И у нас заканчивается вода, — буркнул он.

— Сколько времени?

Влад злобно посмотрел на него.

— Извини, часы в лодке забыл. Не обиделся?

— Сколько времени она под камнем, тупица? — все так же тихо поинтересовался оборванец.

— Минут двадцать, — сказал Влад, понимая, что лжет самому себе, — он только сюда бежал минут двадцать, а там они провозились не менее получаса.

— Дальше ничего нет. Нужно возвращаться, — глубокомысленно сказал мужчина. Он выпотрошил коробок, считая оставшиеся спички. Осталось три штуки. Одну он сломал, вторая потухла, едва загоревшись. Он вздохнул, посмотрев на небо, и Владу захотелось его убить. Между тем бродяга чиркнул последней спичкой, осторожно поднес ее к своей жалкой кучке, и… о чудо, огонь вспыхнул!

— Теперь мы можем идти? — крикнул, задыхаясь, Влад. Господи, сколько можно сидеть, ведь Марина там кровью истекает!

Незнакомец достал из расщелины несколько сухих веток, еще какой-то трухи, кинул все это в разгорающийся костер, оторвал пару лоскутов от своего одеяния и отправил их туда же. После этого он неторопливо выпрямился.

— Как ты здесь очутился? — не удержался от вопроса Влад, когда они заспешили обратно.

— Так же, как и ты, — усмехнулся незнакомец.

— Ты русский?

— Финн.

— А откуда русский знаешь? — не отставал Влад, которому все это казалось крайне странным.

— Ты задаешь слишком много вопросов, — сказал мужчина, и Влад замолчал. Он постепенно опять перешел на бег, про себя понимая, что одновременно боится и жаждет снова увидеть Маришку. Жаждет, потому что чувствует свою вину перед ней, и… просто потому, что безумно любит ее. А боится, потому что…

(Как бы нам ее не потерять…)

Он сжал кулаки до хруста в костяшках и побежал изо всех сил.

* * *

Татьяна так и не решилась рассказать мужу о встрече с Эдуардом. Более того, когда она пыталась восстановить в памяти их разговор, у нее вообще мелькнула мысль, что их встреча была не более чем мираж.

«Придет или не придет? — терзалась она, торопливо наводя макияж. — А может, найти какой-нибудь предлог и отговорить Славу от этой поездки?!»