Ожившие

— Это медуза-коробочка, — определил Эдуард. — Иногда ее называют морской осой. Насколько мне известно, она питается мелкими креветками.

— Она опасна? — спросила Татьяна, завороженно следя за медузой. Толстые щупальца медленно шевелились, и это вызвало у нее неосознанный страх.

— В общем, да, — сказал Эдуард. — В ее щупальцах спрятаны жалящие капсулы, которые в момент прикосновения впрыскивают через кожу яд. Иногда это приводит к остановке сердца. Говорят, одна взрослая медуза-коробочка имеет достаточно яда, чтобы убить трех человек.

— Не может быть, — фыркнул Вячеслав. — Вот эта слизь может завалить троих мужиков? Ерунда.

Эдуард не стал с ним спорить. Медуза плавно обошла катер справа и вскоре исчезла из виду.

Прошло еще десять минут, но никакого прикорма не было, двигатель молчал, а сам катер мирно дрейфовал на волнах. Подростки развалились на тунцовой вышке, свесив с нее худые босые ноги, и лениво перебрасывались фразами.

— Э-э-э… — протянул Вячеслав. — Че-то я не врублюсь никак, а где акулы? За что мы баблос этому одноногому бомжу отдали, а?

Эд молча прошел в рубку. Его изумлению не было предела, когда он увидел, что Папаша Дриппи как ни в чем не бывало дрыхнет в углу на каких-то коробках, храпя, как паровоз. Протез он отстегнул, задрав культю на стул.

Опешивший от такой наглости, Эд схватил хозяина судна за шиворот и, не обращая внимания на треск рвущейся рубашки, сильно встряхнул его.

— Lead the old tub[9], — прошипел Эд прямо в лицо обалдевшему греку. Папаша Дриппи несколько раз моргнул и сипло выругался. Он высунулся из рубки, что-то зло крикнул юношам, и тех словно ветром сдуло с вышки.

Эд вышел на палубу. Хозяин судна одарил его ненавидящим взглядом, после чего проковылял к пульту управления и передвинул рукоятку акселератора вперед. «Бродбилл» дернулся, двигатель ожил, и катер понесся в открытый океан, быстро набирая скорость.

На палубе уже суетились подростки. Они притащили к борту уже знакомую бадью с прикормкой, после чего один из них принялся небольшим черпаком выплескивать «раби-даби» в воду. Татьяна скривилась — уж слишком «ароматной» была прикормка. Мешанина из крови, мелко порубленной рыбы и потрохов шлепалась в воду, оставляя за собой клейкую пленку.

Слушая звуки падающей на воду прикормки, Вячеслав раздраженно повел плечом. Черт, не для того он тащился в такую задницу, чтобы пялиться, как этот голодранец выливает в море какой-то понос!

От нечего делать он принялся слоняться по катеру. Он обратил внимание, что на корме, чуть ниже тунцовой вышки, была закреплена челюсть акулы, довольно крупная. Под ней на небольшой фанерке была нацарапана надпись:

Sharks suck. Daddy Drippy fucked all the sharks

Вячеслав хмыкнул. Оригинальный типчик этот грек. Похоже, у него не все дома. Но челюсть ему понравилась. Он представил, как бы она смотрелась в его гостиной, прямо над аквариумом. Нарисованный воображением образ челюсти океанской хищницы с устрашающими треугольными зубами ему понравился.

— Впечатляет? — услышал он над ухом голос Эда и чуть не подскочил на месте.

— Что за идиотская привычка подкрадываться, — буркнул Бравлин. — Это чья? — спросил он, имея в виду челюсть.

— Судя по всему, большая белая. Наверное, метра четыре в длину будет, — прикинул Эд.

— Хорошо бы такую заиметь, — произнес Вячеслав, глаза его алчно блеснули.

— Думаю, Папаша Дриппи мог бы продать тебе ее, — сказал Эд. — Кстати, белые акулы занесены в Красную книгу.

Вячеслав засмеялся, последняя фраза не произвела на него никакого впечатления.

— Эх ты, гринписовец… Будто от ваших воплей что-то в природе изменится. Так вот, я не хочу эту челюсть, Эд. Я хочу живую челюсть, чтобы этот мухомор поймал для меня акулу, сечешь? Коль уж мы выбрались на такую экзотическую тусню.

Эд вздохнул.

— Это слишком рискованно. К тому же с нами Татьяна. Думаешь, ей будет прия…

— Со мной, Эд, — чеканя каждое слово, проговорил Вячеслав. — Извини, но Таня со МНОЙ, а не с НАМИ, чувствуешь разницу? Не обижайся, дружок. Мария Бравлина не рожала рогоносцев.

Эд улыбнулся.

— Все нормально, Славик. Просто не нужно быть таким напряженным, хорошо?

— Так ты поговоришь с этим стариком? — настойчиво спросил Вячеслав. — Я бы сам ему сказал, но у него такой акцент, что китайца проще понять.

— Ладно.

Эдуард уже хотел уходить, как Вячеслав окликнул его:

— Где ты был все это время, Эд? Были моменты, когда ты мне позарез был нужен, — сказал он как можно безразличнее, вместе с тем внимательно следя за реакцией старого друга. Но тот был спокоен, как никогда.

— Я неожиданно получил предложение поработать за рубежом. Я никому ничего не сказал, даже родителям. Так, чтобы не сглазить. А потом и всю семью с собой забрал. Жил в Италии, потом в Германии. Прости, что не дал о себе знать, — с этими словами он посмотрел Вячеславу прямо в глаза, и тот понял — не врет.

— Ты по жизни был одиночкой, Эд, — неожиданно вырвалось у него. — Иногда я вообще поражался, как ты мог решиться на семью?

«Я тоже», — мелькнула у Эдуарда мысль, когда он представил себе образ Татьяны.