Оживший

— Выньте наушник и передайте мне.

— Рад бы, — улыбнулся мне фальшивый Николай, — удобно разместившись в низком кресле, он курил сигаретку из моих запасов и стряхивал пепел в бумажный кулечек. — Только у меня его нет, — и повернул голову вправо, а потом влево. — Может, все-таки начнем? Кстати, где ваши сообщники?

— Залегли за барханами. — Я достал из-под стола сумку и продемонстрировал собеседнику. — Здесь больше килограмма пластита, показать?

— Я верю вам на слово.

— А с помощью этого, — я продемонстрировал миниатюрный пульт с двумя кнопками, — осуществляется подрыв. Достаточно нажать на кнопку и отпустить. Если я почувствую, что события развиваются не по плану, возьму пульт в руку и прижму кнопку пальцем. Вы меня поняли?

— Безусловно, — ответил он. — Вам не стоит опасаться.

Этот дядя разговаривал со мной как с душевнобольным.

— Итак, мое первое требование. — Я поднялся, взял со стола телефон и поставил ему на колени. — Для начала, что вам известно о научно-исследовательском институте «Химтехнологии»?

— Только то, что он находится где-то неподалеку.

— Потрясающе. Так вот, в складском помещении номер сто восемнадцать данного НИИ в настоящее время находятся контейнеры с боевым отравляющим веществом «Табун». В общей сумме четыре штуки в двух ящиках. Склад расположен на поверхности, замочек — просто никакой.

Вот тут-то он перестал улыбаться.

— Что дальше?

— Дальше вы звоните своим, чтобы этот «Табун» взяли под контроль. Ящики с контейнерами находятся в правом дальнем углу склада, надеюсь, ваши люди не заблудятся.

Он схватил телефон и начал давить на кнопки.

— Так в чем заключается ваше требование?

— Руководство НИИ и те, кто отвечает за его безопасность, должны… — едва не сказал: «…быть торжественно кастрированы на центральной площади Никольска под звуки духового оркестра», — огрести за это по полной.

— Это и есть ваше первое требование?

— Совершенно верно.

— Принимается, — нехорошо усмехнулся он. — А что еще ждет моих людей в этом НИИ, засада?

— Никакой засады, всего-навсего четыре трупа, шесть похмельных охранников и два пустых автомобиля к юго-западу от центрального входа.

— Ваша работа?

— Вы имеете в виду охранников?

— Конечно же нет. — Он улыбнулся половиной рта, и я вдруг понял, что где-то этого мужика уже видел.

— Мы с другом просто проходили мимо.

— Неужели?

— Послушайте, Николай Николаевич, вы кто вообще, переговорщик или следователь? Прекратите меня допрашивать и налаживайте диалог.

— Виноват, что дальше?

— Дальше будем ждать доклада ваших из института… — Нет, где же я все-таки его видел?

Негромко пискнул в нагрудном кармане телефон.

— Прошу прощения. — Я встал, взял со стола трофейные наручники и соединил ими левую руку переговорщика и батарею. — Это ненадолго.

Прошел за угол и достал из кармана трубку и раскрыл ее. В левом верхнем углу окошка появилось изображение, маленький желтый конвертик. Кто-то прислал мне сообщение, правда, без слов. Впрочем, никакие слова уже не требовались. Все, операция окончена.

Вытерев пот со лба, пересек коридор, вошел в туалет, обычный грязный больничный сортир. Унитазов здешним болящим не полагалось, их заменяли возвышения с дырами. В одну из этих дыр и нырнули SIM-карты с моих телефонов, за ними последовали сами трубки, вернее, их осколки (перед тем как пустить средства связи в автономное плавание по канализации). Во вторую дырку я бросил патроны, а в третью — пистолет в разобранном виде. Дернул за веревочки и под песни фановых труб заспешил обратно.

— Извините за доставленное неудобство. — Я освободил пленника от оков, сел за стол и протяжно зевнул.

— Может, поспите… — заботливо предложил полковник. Почему полковник? Да потому, что я вспомнил, где мы с ним встречались. Четыре с половиной года назад у моего командира. Полковник присутствовал в качестве изображения на висящей на стене фотографии. И никакой он не Сидоркин, а Саибназаров, Равшон Саибназаров, отчества не знаю, полковник ФСБ, начальник отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Чистокровный таджик с Памира, там таких истинных арийцев — пруд пруди. Как это, интересно, он угодил в переговорщики? Впрочем, какая разница.

* * *

Угадайте с трех раз, что общего у Ленинградского вокзала и любого столичного аэропорта. Размеры? Ни в коем случае, в здании любого, кроме Быково, конечно, аэропорта без проблем поместятся три Ленинградских и еще место останется. Чистота? Опять мимо, аэропорты засраны не меньше, чем сортиры рабочего общежития, а уже упомянутый Ленинградский, можно сказать, любовно вылизан. Тогда, может быть, цены тамошнего общепита? Совершенно верно.

Зайдите при случае в любое кафе или в бар на Ленинградском и попросите у официанта меню. Читать его настоятельно рекомендуется сидя. Ознакомьтесь с ценами, подождите, пока рассеется туман в глазах, осторожно встаньте на ноги и топайте оттуда по холодку куда подальше. Уверяю вас, цифры крепко западут вам в память и еще долго будут являться в кошмарных снах.