Оживший

— Видишь ли, — Котов откинулся на стуле и заложил ногу за ногу, — есть раскрученные адвокаты, они только и делают, что мелькают в «ящике». Есть хорошие и очень хорошие, они только и делают, что выигрывают процессы. А есть профессионалы, те обычно до суда дела не доводят, потому что разваливают еще в процессе следствия. Или просто договариваются. Так вот Тищенко — профессионал.

— Дорогой?

— Не то слово.

— Во сколько он мне обойдется?

— Ни во сколько.

— Рекламная акция?

— Ни в коем случае. Он по прошлой жизни задолжал мне, как земля колхозу. Если нормально сработает, все спишу. — Подумал и уточнил: — Не все, конечно, но половину как минимум.

— Приятно слышать. Слушай, а куда это Олег так рванул, надеюсь, не поправляться после вчерашнего?

— Нет, конечно. — Саня хмыкнул. — Товарищ пошел творить.

— Творить что?

— Статьи для прессы. Мы же собираемся немного нагнуть отчизну или уже нет?

— Собираемся, не вопрос, только при чем здесь Квадратов?

— Ты не поверишь, он с детства мечтал стать журналистом.

— Квадратов? Не поверю.

— Клянусь территориальной целостностью Российской Федерации. Заметки писал в «Пионерскую правду», стишата кропал.

— Хорошие?

— Как тебе сказать… — Котов опять хмыкнул. — На любителя. Потом, конечно, с этим делом завязал, но иногда ручонки по старой привычке тянутся к перу, особенно с похмелья.

— Понятно.

— Только это строго между нами. Не вздумай ему об этом напоминать, особенно о стишках. Обидится и начнет швыряться предметами. Ты же его знаешь.

Глава 16

Я меж тем начал потихоньку обживаться на новом месте. Во-первых, получил передачу с воли, судя по содержимому, собранную людьми грамотными, хорошо знакомыми с тюремной спецификой. Сменил прежние шмотки на спортивный костюм (насколько я смог заметить, самая популярная здесь одежда. Возникает ощущение, что угодил в какое-то добровольное спортивное общество, а не в следственный изолятор), перекусил от щедрот отправителя и зажил себе дальше.

С психикой дела тоже пошли на лад, и в этом очень помогла физкультура. Когда ноют и болят сразу все оскорбленные упражнениями тренированные мышцы, уже не так близко к сердцу воспринимаются вопли на тему «убью», «порву», «сгниешь здесь, нелюдь» и прочие прыжки с ужимками из репертуара обиженного на жизнь самца гориллы. Не скажу, что допросы стали приносить удовольствие и эстетическое наслаждение, но все же сделалось немного полегче.

Я по-прежнему плохо спал, даже массаж головы перестал помогать, но и эта проблема разрешилась. Помощь пришла откуда совсем не ожидалось. Металлическое окошко на двери в мои апартаменты отворилось, и в проеме появилась багрово-красного цвета молодецкая харя с длинными висячими усами.

— Читать будешь?

— А что есть?

— Смотри. — Харя исчезла, зато появилась ручища с листками бумаги.

Я бегло просмотрел список. Ничего себе, то ли здешнему заведению резко увеличили финансирование, то ли кто-то всерьез засобирался на отсидку и заранее обеспокоился собственным культурным досугом: боевики, детективы, классика, сентиментальные романы, поэзия, ни фига себе, политическая литература, книги на иностранных языках.

— Все из списка в наличии?

— Нет, конечно, на Бушкова очередь месяца на четыре, можешь не успеть. Этого, из новых, о шпионах пишет, тоже разобрали. «Графа Монте-Кристо» вообще не спрашивай. Ну и, конечно, фэнтези: Лукьяненко, Семенову, Перунова…

— Перумова.

— А я как сказал?

— Может, лучше сразу сообщишь, что есть?

— Тунцовой навалом, еще Житов, Мыльникова…

— Сам читай.

— Не хочу. А, вот, Шмеллера вернули. Будешь?

— Нет. — До того как превратиться в проспиртованный овощ, я, признаться, любил посидеть вечерком за книгой. Читал и этого автора, даже не без удовольствия. А потом увидел его в каком-то ток-шоу, с тех пор — все, как отрезало.

— Ментовские романы не предлагаю. — И правильно делаешь, братан, такое за решеткой не читают.

— Диккенс есть?

— На русском или?..

— Конечно, на русском. «Записки Пиквикского клуба» еще не разобрали?

— Такого добра навалом. Еще что-нибудь?

— Обязательно. «Капитал» Карла Маркса.

— Ты серьезно?

— Абсолютно.

— Типа, политический?

— Вообще-то да, а так — нет.

— Вечером подвезу. Маркса он читает, ну, клоун! — Харя исчезла, окошко с треском захлопнулось.

Если вы никак не можете уснуть, не вздумайте травиться таблетками. Возьмите бессмертный «Капитал», фундаментальное творение основоположника марксизма, откройте на любой странице, лягте на спину и, не торопясь, прочтите пару абзацев. Если под рукой не окажется Маркса, сойдет и Ленин. Глубокий и продолжительный сон гарантирован, проверено на собственном опыте. А рассказал мне об этом Саня Котов. Как-то еще в восьмидесятых, готовясь к экзамену, он осилил разом аж три страницы, и едва не впал в летаргию.

* * *

— Как съездили?

— Я пы скассал, неплоха. — Котов угостился сигареткой из хозяйской пачки. — Палдиес[2] — и принялся пускать дым в потолок.

— Тайте и мне заккурить, — попросил Квадратов.

— Лудзу[3]. — Саня с поклоном передал не свою пачку.

— Палдиес, — поклонился в ответ Олег.

— Не надоело? — полюбопытствовал Волков.