Ожог

— Итак, пора уже, наверное, начать. Эта история с первого дня была необычной, так что я не особенно удивляюсь, что вдруг ко мне приходит человек и спрашивает об этой квартире. Именно я занимаюсь ею с момента передачи нашему агентству. Вы знаете о том, что я ни разу не сумел сдать ее кому бы то ни было?

Максим сказал, что знает.

— Квартирка — крепкий орешек, я уже думаю, что ее никто никогда не возьмет — ни в аренду, ни в качестве покупки… Понимаете, с самого первого клиента, почти год назад у меня начались с ней проблемы. Пришли двое, супружеская пара средних лет, хотели снять однокомнатную для дочери-студентки. Ну, я поехал с ними, все показываю, рассказываю…

Понятно, жилье то еще, в ремонте нуждается и прочее, но на то она и из разряда дешевых. Пока я разговаривал с мужем на кухне, мы услышали голос его жены, которая сказала, что надо немедленно уходить. Я спросил, в чем дело, а она в слезы. Потом мне звонил ее муж, сказал, что они отказываются. Его благоверная оказалась весьма чувствительная особа. Дескать, когда она осматривала комнату, находясь за стенкой, к ее плечу кто-то прикоснулся, а потом заплакал. Так эта дама и сказала: заплакал в районе двери в комнату…

Вот такой вот сумасшедший дом. Она говорила о привидении, о проклятии, о всякой такой чепухе, знаете, и наотрез отказалась даже близко к той квартире подходить. Я удивился, ну ладно, думаю, без проблем — заставить клиента мы не можем, будут другие. Я сбагрил им площадь в двух кварталах от этого места…

Лидин сделал два больших глотка пива и поморщился. Питье было ледяным.

Максим молча пил свое. По ходу рассказа он достал свой блокнот, чтобы делать записи. Агент нахмурился, однако на этот счет промолчал.

— Со следующими клиентами произошло практически то же самое. Пожилая пара, правда, поденежней да пожадней предыдущих. Все предъявляли мне претензии по поводу района, дома и первого этажа. Я сказал им, что у нас полно других вариантов, но они уперлись. Условия наши их не устраивали, а мы, можно сказать, задаром ее сдаем. Суд да дело, трижды они ездили квартиру смотреть, обсуждали, а потом звонят и говорят: мы отказываемся, покажите нам, что у вас еще имеется. У меня тогда звоночек какой-то в голове прозвенел, но я особенно на него не обратил внимания, мало ли — бывают трудные места, ну никак с ними не сладишь. В третий раз получилось все гораздо хуже.

— А как мотивировали отказ во втором случае? — спросил Максим.

— Супруг второй дамы повторил почти слово в слово, что и первый, но я попросил его быть точнее. И он тоже сослался на свою жену. Якобы она видела кого-то, кто ходил по большой комнате и вздыхал, якобы даже прикасался к ее волосам сзади. Через день эту даму увезли с инфарктом в больницу, она чуть не умерла. Мне потом опять звонил ее муж, грозился подать в суд за дурацкие шутки. Подключился наш директор, которому клиент все объяснил. Пришлось поехать на квартиру втроем. Ничего подозрительного, конечно, не нашлось — если там и было привидение, оно предпочло не показываться. Нам удалось убедить того мужика, что мы тут ни при чем. Казусы бывают, на этот случай у нас имеется юристы, они сказали, что оснований для подачи в суд нет. В агентстве стали сплетничать про квартиру, шутить, что нам якобы попался дом с привидениями. Именно поэтому секретарша так отреагировала на ваши слова.

После инцидента шеф мне поручил выяснить подробней, что с этой квартирой не так. Я связался с хозяйкой, дочерью женщины, которой жилплощадь принадлежала. Она неохотно говорила о своей матери, но я нажал на нее, сказав, что нам нужно больше информации. Короче говоря, ее мать умерла от сердечного приступа вскоре после того, как в квартире покончила с собой девушка, студентка, которая последняя снимала эту площадь.

— Это мне известно. Хотелось бы узнать имя дочери хозяйки.

— Я назову вам его, только при условии, что вы не будете ссылаться на меня. В принципе, я тут занимаюсь выбалтыванием секретов фирмы. — Лидин оглянулся через плечо. — Договорились?

— По-моему, так было с самого начала.

— Мещерякова Людмила Васильевна. Она и передала нам квартиру, чтобы мы занимались ее сдачей.

— Я понял. Мне нужен ее адрес.

— Она узнает, что это идет от меня.

— Не узнает. Я скажу, что я знакомый той студентки, а к вам вообще не заходил. Вы будете все отрицать.

Лидин поразмыслил и назвал адрес.

— Вряд ли, конечно, она будет с вами говорить.

— Почему?

— Насколько я понял, ее мать упоминала что-то о призраке… Перед смертью. Мещерякова уверена, что дело нечисто — и все из-за этой студентки.

Что вам о ней известно?

— Имя, — сказал Максим.

— Да, Ксения Авеличева…

Виктор с видимым отвращением закончил поглощать салат и отодвинул от себя тарелку, потом приложился к пиву.

— Темная история, гнусная. Я был бы рад, чтобы кто-нибудь другой занимался этой проклятой квартирой. Но наши отказываются взять ее на себя, особенно после того, как сложилась такая репутация. Все отшучиваются, но главное — все боятся. Я вот один и мучаюсь с ней.

— Что мать Мещеряковой рассказывала о своей последней постоялице?