Ожог (СИ)

Потом перевел взгляд на Сэма, который стоял с моим чемоданом в руке.

— Привет, бро. Отнесешь вещи наверх, лады? Дам чаевые, а мне надо вот эту беглянку тащить.

Я не успела ничего возразить, Кит подхватил меня на руки и стрелой вознёсся на пятый этаж.

— Кит, Кит, подожди, — наконец проговорила я, когда он поставил меня на ноги, — это не таксист, это друг!

И в этот момент зашел Сэм, поставил сумки, подмигнул и сказал скучающим тоном:

— Надо бы добавить пяток долларов, за пятый-то этаж!

Кит широко улыбнулся и подал ему руку.

— Друзья моей сестры — мои друзья.

Он повернулся ко мне и осторожно помог снять пальто.

— Ну что, сядем, чаю попьем?

Но Сэм покачал головой: — Извините, ребята, но никак не могу. В следующий раз!

Мы тепло с ним попрощались, и Кит закрыл дверь.

Я присела на кресло. Сил идти мыть руки или снять сапоги, просто не было. Кит подскочил и положил мне руку на лоб.

— Да ты вся холодная, как лед! Сиди, я все сделаю, не волнуйся.

Он развил вокруг меня бурную деятельность, принес тазик с горячей водой и помог помыть руки, стащил обувь и джинсы, я осталась в теплых лосинах и пуловере. Наконец, завернутая в плед, с чашкой горячего чая в руке, я смогла расслабиться и осознать, что я дома. После всего этого. Дома.

Никита затопил печку и сел у моих ног. Я погладила его по пушистым светлым волосам.

— Как я скучала, ты не представляешь. Я очень тебя люблю, Никита.

— И я тебя. Думал, инфаркт схвачу сегодня. Расскажешь, что стряслось? Кто этот парень, Сэм?

Он хитро ухмыльнулся углом рта. Я выпучила глаза и поперхнулась чаем: — Что ты, нет, нет, конечно! Он славный малый, и всё такое, но мы едва знакомы, — я помолчала. — Он спас мне жизнь неделю назад. Без него я бы истекла кровью, и мы бы с тобой сейчас не разговаривали.

— Ты серьезно? — я увидела, как грозовые тучи сгущаются у брата на лице. — В какую переделку ты попала? Рассказывай!

— Я даже не знаю, с чего начать…

Он молча ждал, глядя на меня.

Мой рассказ занял почти три дня. С перерывами на сон, еду и визиты в местную больницу. Иногда я засыпала прямо посреди предложения, и тогда Никита брал меня на руки и нес в кровать, бережно закутывал в одеяло. Я рассказала ему почти все. Все, кроме тех слов, произнесенных мной в архиве перед тем, как нож должен был войти в мое сердце. Брат почти ни о чем не спрашивал меня, но я часто видела, как он задумчиво стоит у окна, барабаня пальцами по стеклу.

В один из таких моментов Кит сказал, не оборачиваясь: — Я хотел бы встретиться с ним.

— С кем? — спросила я, уже зная ответ.

— С Джеймсом.

Он повернулся ко мне и добавил: — Полагаю, что из всех возможных вариантов моя сестра выбрала наиболее похожий на ее невезучего брата, он вздохнул. — То есть самый сложный и опасный. Скажи, если я ошибаюсь, — добавил он, серьезно глядя на меня.

Краска залила мне лицо пожаром. Кит подошёл и позволил спрятать лицо в его больших ладонях.

— Я не знаю, что тебе на это ответить, — наконец проговорила я, поднимая голову. — Да, я действительно не могу сказать, что равнодушна к… нему. Мне сложно описать, что я чувствую. Я ведь не знаю его по-настоящему, понимаешь? Хотела бы узнать, но ведь после всего, что случилось, мы, скорее всего, никогда больше не увидимся!

Этими словами я озвучила то, что не давало мне покоя все это время, свой самый большой страх. И будто холодом повеяло на меня от этого признания.

Никогда… его «никогда» продлится гораздо дольше, чем моё.

========== Шаровая молния ==========

Дни становились все длиннее, сошел последний чёрный снег. Птичье дерево расцвело желтыми лавровыми цветами. Мне только вчера сняли гипс с руки, и я чувствовала себя, как черепашка без панциря, ходила очень медленно, чтобы не задеть плечом за шкаф или косяк двери. Врачи наказали разрабатывать руку, но мне больно было даже подумать об этом.

Кит начал весенний семестр в онлайн университете и готовился сдавать первый экзамен. Он помогал мне, отвечал на письма, упаковывал и отправлял посылки, в общем, делал все, что мог. Мало-помалу ящики на чердаке опустели, работать я все ещё не могла. На наши накопления мы могли прожить еще два-три месяца.

Утреннее солнышко припекало, я сидела на балконе, забравшись на стул с ногами, и бездумно следила за проплывающими в небе легкими облаками. Весна… Можно спрятать зимнюю одежду, скоро наступит жара, и начнут звенеть по ночам сверчки.

Шум мотора я услышала еще за два квартала от дома.

— Привет! Ну как ты тут?

Он бросил кожаную куртку на стул, снял шлем и, чмокнув меня в щеку, убежал мыть руки. Я в последний раз взглянула на небо, встала и вошла в кухню. Кит привез продукты, разбирать их по местам было моей прерогативой.

— Слушай, макрелька, со следующей недели я рабочий человек! — рассказывал он, жуя наскоро приготовленный бутерброд. — Помнишь дядьку, у которого я торчал в гараже все летние каникулы? Мы встретились с ним сегодня на почте, и он предложил мне работу механиком! Ну, пока что только помощником, — смутившись, добавил он, — но все равно здорово!