Ожоги сердца (сборник)

— Узнаете? — спросил он, показывая глазами на парня с ключами.

— Вот его портрет, — ответил Евгений Викторович, подняв лист ватмана с изображением бородатого косматика.

— Похож, похож, — пробасил Владимир Федорович, — и вижу… оказали честь еще двум ночным посетителям. Удивительно точно подметили характерные черты.

— Старался, как мог. Если они признают себя в этих рисунках, могу подарить на память каждому из них. Можно?

— Можно… Потом, после отбытия срока.

— Хочу посмотреть на тех двоих для уточнения отдельных штрихов. Вдруг допустил неточности.

— Особых неточностей не вижу, — сказал Владимир Федорович и, помолчав, заключил: — Выход на место задержания состоялся. Но опознание придется провести у нас на Петровке.

— Владимир Федорович, на минуточку, — взмолился Евгений Викторович. — Ведь это же весьма интересно.

— Да, рисунки весьма интересные. Или здесь хорошо сработала скрытая фотокамера.

— Сработала… Я увидел их с лестницы в полосе света из окна кухни и успел шмыгнуть в спальню к телефону. Телефон в кабинете они успели оборвать, — ответил Евгений Викторович, протирая стекла очков.

— Сработала зрительная память художника, — уточнил я, смутив такой наивностью Владимира Федоровича, который не нуждался в уточнении.

— Как все-таки удалось так быстро выследить их?

— Они сами подсказали мне путь. Вы помните, нашел я трамвайные билеты и окурки. Для нас они многое значат. С такими вещественными доказательствами поговорить надо… Вот и поговорили.

Он явно тяготился разговорами на эту тему — она в его толковании выглядела скучной. И попросил отпустить его для продолжения работы.

Позже мне стало известно, как был разыскан опасный преступник под кличкой Мосгаз. Он грабил квартиры, убивал женщин, детей. Его искали по всей стране и задержали в Казани. В работе по раскрытию этих преступлений участвовал Владимир Федорович вместе со своими товарищами. За активный поиск он был награжден знаком «Заслуженный работник МВД СССР».

А шайка уголовников на Урале? Ночные грабежи и опять убийства. На последнем поджигали дом. На Урал вместе с муровской бригадой был командирован и Владимир Федорович. Преступников задержали быстро. Главаря Владимир Федорович застал на кухне возле плиты с кипящим чайником. Преступник решил кипятком ослепить московских «гостей». Уже поднял чайник и… Как рассказал мне очевидец той схватки, не успел. Владимир Федорович с непостижимой ловкостью и быстротой выхватил чайник у преступника и вывел его из кухни в наручниках.

…И сколько еще таких примеров он таит в своей памяти. Человек молчаливых подвигов. Кто мог огорчить его? Кто или что?

Именно с этим вопросом я вошел к нему в кабинет, разумеется, более просторный и уютный, чем двадцать лет назад, когда у него на столе красовалась одна чернильница с пересохшими чернилами. Теперь он полковник и должность занимает более ответственную, чем прежде. Стол с телефонами, кресла для посетителей и шкаф, заполненный книгами.

— Вопрос неточен, — ответил он, укладывая на сукно под стеклом стола листки тополей и лип, как видно, собранных в час прогулки по аллее соседнего сада. — Помнишь начальника главка, на даче которого убили сторожа дядю Ваню и пса по кличке Серый?.. Так вот на днях появилась у меня потребность поговорить с ним. Звоню на службу — пробиться невозможно. Звоню на квартиру — никто не отвечает. Осмеливаюсь набрать дачный номер. Отвечает томный женский голос с французским прононсом: «Что вам угодно?» Поясняю, я такой-то, напоминаю известный эпизод. «Ну и что?» — спрашивает она. «Передайте, пожалуйста, мужу, у меня к нему есть важный разговор». — «Очень важный?» — «Очень». — «Ну подождите, позову»… Проходит минута, вторая. В трубке тяжелый вздох и басовитый голос: «Ну, слушаю… А кто вы такой?» Снова представляюсь и напоминаю известный эпизод. «Ну и что? Почему я должен помнить какие-то частные эпизоды?.. Что за практика звонить на дачу, когда человек отдыхает».

— Странно, — удивился я. — С какой важной просьбой ты собрался обратиться к нему?..

— Хотел посоветовать вмешаться в поведение его сына. Парню двадцать восемь лет, не работает, но живет на широкую ногу. За четыре года купил и продал три автомашины, связался с фарцовщиками, и вообще…

— Так и надо было сказать, — заметил я.

— Хотел помягче, не хотел расстраивать начальника главка… но он не хотел понять меня.

— Не знаю, не уверен. Отцы всегда на стороне сыновей.

— Не всегда, — поправил меня Владимир Федорович, — в данном случае он считал поведение сына нормальным.