Ожоги сердца (сборник)

После подписания соглашения глав союзных держав о зонах оккупации — это соглашение было подписано в Бабельсберге (Сан-Суси) близ Потсдама второго августа сорок пятого года — наши войска двинулись за Эльбу. Полку, в котором служил Федор Федорович, была указана точка, обозначенная на карте, — Хильбург-Хаузен. Это в трехстах семидесяти километрах западнее Эльбы — в Тюрингии, занятой американскими войсками. Двигались не спеша, но быстро. За Эльбой, на горном перевале западнее Заофельда, все чаще и чаще дорогу преграждали брошенные американцами «доджики» и «студебекеры». Перед Хильбург-Хаузеном на обочинах валялись даже легковые «виллисы». Почему американцы так гнали машины, трудно понять. Подобрали один «виллис» два смельчака из взвода разведки.

Продув карбюратор, они завели двигатель и забыли остановиться, где надо, выскочили на автостраду Дрезден — Париж. Куда девались два солдата, подсказали потом местные жители — немцы.

«Цвай русиш сольдат фарен градаус нах Париж (два русских солдата поехали прямо в Париж)».

Американские дорожные патрули пропустили их без задержки. Французы оказались более внимательными. Они даже объяснили, что два русских солдата — желанные гости Франции. У них на груди медали «За оборону Сталинграда». Сталинград — гость Парижа…

Наконец самовольщики остановились на восточной окраине французской столицы. Остановились передохнуть в усадьбе владельца кафе-гостиницы. Вокруг них сразу собралась толпа любопытных французов. Хозяин гостиницы успел вывесить рекламу:

«Здесь остановились герои Сталинграда и штурма Берлина — почетные гости Парижа».

На них кирзовые сапоги, выцветшие гимнастерки, помятые брюки, заношенные пилотки. Но, кажется, никто не замечал этого. Внимание парижан было приковано к поблескивающим на гимнастерках медалям. Советские воины! Парижане готовы были носить их на руках, но не смели прикоснуться к ним. И будто солнце потускнело в глазах гостеприимных парижан, когда было сказано, что эти «гости» должны немедленно возвращаться в полк. В минуту машину самовольщиков завалили подарками. Но те ничего не взяли, кроме трех канистр с бензином на обратную дорогу.

И на обратном пути их никто не остановил.

— За самовольную отлучку смельчакам, конечно, пришлось побывать на гауптвахте, и мне попало за них, — признался Федор Федорович, — и вспоминаю я об этом по воле непослушной памяти.

— О-о-о, — протянул один из итальянцев, вскинув ладони над головой, — непослушной память!

От дальних столиков донеслось:

— Спасибо такой памяти!

Все вскочили. Зал взорвался аплодисментами. Не жалел ладоней и Мартын Огородников.

Вот и пойми ее, память, куда она может повернуть ход дела.

Глава девятая РУСТАМ АБСОЛЯМОВ

По восьмой тетради

1

Рустаму не терпелось видеть на трассе новую модель автомобиля с универсальным кузовом. Последнюю неделю он крепил на опорных дисках тормозные устройства для нее. И когда Ярцев сказал, что завтра испытатели выведут на обкатку пробную серию «универсалов», Рустаму было трудно справиться с собой: отложил контрольную работу, — он теперь студент вечернего отделения Политехнического института! — колобродил всю ночь в общежитии, не давал друзьям спать. И на работу пришел на два часа раньше обычного. Пришел вместе с Огородниковым.

Уговорил все же Федор Федорович взять этого непутевого косматика в экипаж: «пока стажером, а там видно будет». Рустам резко возражал против такого решения, потому именно его в первую очередь и обязали приноровить Мартына к работе. Первые дни Мартын пытался сачковать, но разве перехитришь агрегат, если он сам указывает вспышками красных лампочек, где стоит ротозей и ловкач? Тут хитрость видна сразу всему экипажу и даже соседям справа и слева. Рустам взял с собой Мартына и на крепление тормозных устройств. Неделю сам крепил и за Мартыном следил, чтоб огрехов не допустить.

И вот настал день проверки — что дала совместная работа с Огородниковым?

Какой это был день, Рустам и сейчас не может объяснить. Грудь распирала тревога: вдруг тормоза откажут и кто-то из испытателей врежется в столб. Потому, когда стало известно, что испытатели пошли на третий круг с повышенным режимом, Рустам оставил Огородникова на своем месте одного, а сам выскочил из цеха. На площадке перед главным корпусом стояли все начальники управлений во главе с генеральным директором. Чуть поодаль толпились цеховые инженеры. Здесь Рустам встретил своего начальника, но не оробел: пусть в грозу превратится — не отступлю, у меня тоже есть право быть тут в такой час.

Мимо проскакивали один за другим «универсалы». Промелькнуло лицо Ярцева. Потный, сосредоточенный, даже глазом не повел, хотя Рустам крикнул ему во все горло: «Как тормоза? Тормоза как?» Лишь потом, после четвертого круга, когда Ярцев по отмашке руководителя группы испытателей остановился перед генеральным директором, Рустам рванулся туда и раньше всех добился ответа на свой вопрос.

— Держат мертво, — сказал Василий.