Ожоги сердца

— Разговаривал я с врачами. Современная медицина научилась спасать человека и после инфаркта, давным-давно научилась!..

Володя пробежал глазами телеграмму и тут же мысленно увидел пакет: «Владимиру Волкорезову, вскрыть после моей смерти…» К пакету приколот бланк доверенности, которую должен подписать Володя в присутствии нотариуса и тем дать право ученому секретарю быть опекуном сына умершего академика, а это значит и распорядителем той доли, какую определил отец сыну в своем завещании. После вскрытия пакета будет виден объем доли. Отец наверняка писал это завещание под контролем Виктории Павловны и Станислава Павловича. Опекуны, они в самом деле заставят умирающего старика торговаться с сыном заочно… Нет, этого допустить нельзя! «Обойдусь без опекуна, — подумал Володя. — Свою долю я передам дому инвалидов».

И если до этой минуты он еще колебался, лететь ему сегодня в Москву или не лететь, то сейчас решил твердо:

— Лечу, ребята, помогите достать билет на самолет.

— Билет уже заказан, — сказал Федор Федорович.

Звякнул телефон. Комендант поднял трубку.

— Да, вернулся. Все нормально… Ясно… — И поторопил ребят: — Собирайтесь, в аэропорт ехать пора.

Глава восьмая РАЗГОВОР С ПАМЯТЬЮ

По тексту седьмой тетради

1

Накануне Дня Победы кому-то пришло в голову пригласить коменданта общежития Федора Федоровича Ковалева в клуб интересных встреч. Обычно там собирались молодые специалисты и, как было известно Федору Федоровичу, за чашкой кофе слушали конструкторов, кибернетиков, опытных спортсменов, участников автогонок. Иногда туда приходили итальянские специалисты, которые по собственной инициативе рассказывали о совершенствовании той или иной модели автомобиля фирмы «Фиат». Между выступлениями бывали музыкальные антракты или короткометражные фильмы, как правило, из туристской фильмотеки местных кинолюбителей.

Федор Федорович согласился выступить на такой встрече, а потом спохватился: быть может, организаторы решили музыкальную «прокладку» заменить выступлением ветерана войны? Еще поставят рядом плясуна с балалайкой или какого-нибудь вруна с лубочными байками: «Фрицев штыком через головы швырял, как снопы». Много сейчас таких сочинителей развелось. После войны как после охоты: у кого полон ягдташ, тот молчит от усталости, а мазила врет: «Дуплетом десять штук свалил, все подранки в камышах остались…»

Однако отступать было поздно: клуб интересных встреч уже разослал приглашения и вывесил объявление, где обозначено:

«Выступление участника штурма Берлина Ф. Ф. Ковалева».

Опасаясь собственной памяти, Федор Федорович стал думать, как установить доверительный контакт со слушателями. Ведь иногда бывает грустновато от забывчивости тех молодых людей, которые смотрят на былое с прищуром, с ухмылкой, будто им нет никакого дела до прошлых земных неурядиц и драк. Иные даже ехидствуют: за что воевали, коль некоторые страны, поверженные в минувшей войне, обходят ныне победителей по каким-то статьям?! Вроде бы в наш век выгоднее быть побежденным, ибо побежденный лишен права содержать армию и тратить огромные средства на вооружение…

«С чего же начать разговор?» — спросил себя Федор Федорович.

«Ну, хотя бы с того, что заботит сегодня думающего человека», — ответила ему память.

И он решил продемонстрировать перед памятью свою способность толковать о сегодняшней жизни с позиции смелого и даже дерзкого в прошлом вояки.

«Конечно, о жизни, о завтрашнем дне… Если даже глупый своей назойливостью сверчок откладывает личинки в самых глубоких щелях и утепляет их своей плотью, то человеку тем более положено заботиться о своих потомках».

«Так, так, — сказала память, — узнаю гвардейца».

«Бывшего, теперь в обозе — комендант общежития, но от партийных обязанностей в отставку не прошусь. Еще могу будить дремлющие от сытости мозги».

«Как же, каким путем?» — спросила память.

«Своими тревогами».

«Они у тебя есть?»

«Жизнь без тревог остается у человека в зыбке».

«Высказывай, что волнует тебя».

«Думы мои не от радости. Замечаю: безразличным людям шить или пороть — одна услада, лишь бы сверху команда была».

«Знакомая тема, — отозвалась память, — от такой услады до тошноты один шаг».

«Уже подташнивает, но что делать?»

«Есть испытанный метод: откройте пошире окна и двери для заботливых людей. Заботливый будет шить не спеша, но так, чтоб не пороть».

«А как быть с темпом?»

«Темп без качества — бег назад».

«Вот этого я и боюсь».

«Бояться не надо, но тревога резонная. У тебя, наверное, есть конкретные наблюдения?» — спросила память.

«Есть. Вон какой завод вымахал! Темп космический. При такой скорости верстовые столбы в сплошную стену сливаются, хотя известно, что нет метра без одного сантиметра».

«Ты хочешь сказать, — заметила память, — инерция — злая сила?»

«Да. Почти все поломки механизмов при торможении или поворотах приносит она».

«Это давным-давно известно. Но к чему ты об этом заговорил?»

«Выпуск машин, да еще массовый, без резкого поворота в сторону качества может принести огорчения».