Озил. Автобиография

Что абсолютно неприемлемо, так это применение физической силы в отношении членов собственной команды и тем более – рукоприкладство. А именно это и произошло в самом начале моего пребывания в «Вердере»: на одном тренировочном матче Налдо толкнул Саного в живот, пытаясь отобрать мяч. Тот согнулся пополам от боли на траве. Я почти уверен, что это было не нарочно. Вот и Налдо в свое оправдание сказал: «Я тебя не заметил». Извинений от него не последовало.

А немного погодя уже сам Налдо повалился на траву. При очередном отборе мяча Саного пребольно зарядил ему по голени.

Какой лакомый кусочек для СМИ. Просто поразительно, как ситуацию разрешили Томас Шааф и Клаус Аллофс. На публике тренер защищал свою команду. «Я всегда был забиякой. И если кто-то желает вступить со мной в схватку, вот он я, прошу», – ответил на критику Шааф, встав на защиту результатов своей работы и своих игроков. Преуменьшая значение атаки Саного против Налдо, он заявил, что не собирается прилюдно очернять никого из футболистов в угоду журналистам, «чтобы им было о чем написать».

В точности так же, как и тренер, нас поддержало и руководство клуба. Аллофс подчеркнул: «Я ни в чем не вижу ошибки тренера, я и сам всегда присутствую на тренировках».

А вот между собой велись уже совсем другие разговоры. Шааф отменил выходные по воскресеньям и нередко назначал по две тренировки в день. Нас заставили бегать и отжиматься, пока не заболят руки. Кроме того, он вдалбливал нам: «Если наша команда не будет сплоченной, у нас нет никаких шансов в будущем».

Вдобавок из раздевалки исчез настольный футбол, который так помогал отвлечься. И тут стоит отметить, что такая мера наказания кажется мне не самой удачной. Настольный футбол никак не влияет на исход настоящих матчей. Отнимая игрушки, обычно наказывают детсадовцев, а не профессиональных футболистов.

Томас Шааф – особенный тренер. Очень хороший тренер с невероятно глубоким пониманием тактики и четкими идеями, его можно даже сравнить с Жозе Моуринью. Он редко смеется. На самом деле вообще не смеется, за исключением случаев, когда он на тренировке прокатил мяч между ног у меня или Себастиана Бёниша. Нужно просто принять, что Шааф не из тех вечно улыбающихся людей, которые в неизменно хорошем настроении носятся по полю. Но это и не входит в его задачи.

Я не знаю второго такого тренера, который был бы таким либеральным, как Моуринью. Единственное, чего он требовал от нас, – стопроцентной отдачи на поле.

С самого начала профессионального пути я стараюсь перенять у каждого тренера лучшее, что в нем есть. Подход Шаафа к наказаниям я определенно не стану заимствовать. В этом Моуринью просто недосягаем. Игрокам «Реала» он никогда не запрещал ходить на вечеринки. И его действительно нисколько не волновало, что у нас творится в личной жизни. Моуринью не устанавливал никаких запретов. Его также не раздражало, если мы говорили в раздевалке по телефону. Нам можно было писать сообщения, и даже если кому-то звонили за минуту до начала тренировки, это было вполне нормально. Я не знаю второго такого тренера, который был бы таким либеральным, как Моуринью. Единственное, чего он требовал от нас, – стопроцентной отдачи на поле. Он хотел, чтобы там мы сконцентрировались только на футболе и ни на что не позволяли себе отвлечься.

Когда его что-то не устраивало, он давал нам об этом знать по-другому. Его замечания становились изощреннее. К примеру, как-то раз на отдыхе я соблазнился сигаретой и сделал пару затяжек. Очень глупо. И не к лицу профессиональному футболисту. Об этом и говорить не стоит. Но тогда мне вдруг захотелось. Мы отдыхали с друзьями на яхте. На протяжении футбольного сезона живешь как аскет, воздерживаясь от выпивки, сладостей и нездоровой пищи. А тут внезапно подвернулась эта пачка сигарет, солнце припекало, и у меня возникло желание.

Разумеется, меня засек папарацци с расстояния в добрую сотню метров, который, сидя в надувной лодке, запечатлел Озила, дымящего сигаретой. Когда мы вернулись в Мадрид и собрались на первой тренировке, Моуринью взял маленькое вступительное слово. Он всех поприветствовал, сообщил, что от нас ожидается. А затем вытащил листок с несколькими фотографиями и высоко поднял его. На одном снимке был я на яхте, весь из себя, с сигаретой, зажатой в уголке рта. Обнаженный торс, солнцезащитные очки, голубое небо и море. На другой фотографии был запечатлен один из моих сотоварищей. Фабиу Коэнтрау, наш левый защитник, стоял в темном углу в шапке, надвинутой на лицо, и также покуривал. «Есть два типа футболистов, – подытожил Моуринью, все еще державший фотографии над собой. – Шикарные, как Месут. И футболисты без шика».