Озимый цвет

— Наверное, вы не расслышали… Я просила чай.

За которым, к слову сказать, и выходить никуда не следовало — чайник стоял на другом конце стола. Но лицо лакея не дрогнуло.

— Простите, миледи, — невозмутимо сказал он. — Но князь Ристрих велел по утрам подавать вам только это.

Я недоуменно взяла в руки чашку с молоком. Посыл Ино остался непонятым. Молоко — это даже лучше, чем то, что северяне громко называют «чаем», но откуда такая забота?

Лили стрельнула глазами в мою сторону, увидела белое содержимое моей кружки и уже в открытую рассмеялась. Торви, сидящий рядом, тоже не сдержал улыбки.

Я смущенно взглянула на них, не находя причины для веселья. На что намекает князь? Почему одна я не понимаю его намеков?

— Лили…

— Да? — весело откликнулась она.

— Что происходит?

— А вы как думаете, миледи? — с любопытством посмотрела она на меня.

— Князь считает меня ребенком?

Я не находила других объяснений. Торви тихо прыснул в кулак и поднял на меня глаза. Совсем не ожидая, что и он поднимет меня на смех, я недобро посмотрела на старика.

— Госпожа… Никто так не думает. У вас в Арманьеле другие порядки, но в Льен есть одна поговорка.

— И? — подозрительно спросила я, не привыкшая ждать хорошего от Ристриха.

— Что молоко полагается… за вредность! — жизнерадостно закончила за него Лили, заливисто смеясь.

Мои глаза расширились от изумления. За вредность?.. Да как он смеет?! Это переходит все границы! Одно дело высказать свои мысли с глазу на глаз, а другое — выставить недалекой особой перед всеми. Даже слуги не скрывали улыбок.

— Раньше в Льен выдавали молоко работникам каменоломни для поддержания силы, — пояснила компаньонка предпосылку появления выражения в царстве, — потом это делать перестали, но фраза до сих пор на слуху.

Щеки опалил жар. Захотелось немедленно встать из-за стола, скомкать салфетку и отправиться выяснять отношения с князем, но не стоит поддаваться на провокации. Я не опущусь до мелочных разборок и буду выше недалеких северян.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Нацепив на лицо холодную улыбку, я невозмутимо сделала глоток молока под внимательными взглядами присутствующих. Они явно ожидали, что я вспылю, но это не тот случай, когда другим позволительно видеть меня в гневе.

Лили с Торви, поняв, что я не собираюсь устраивать скандал, с досадой вернулись к трапезе, слуги по-прежнему стояли на своих местах. Однако я не сомневалась, что по замку еще будет долго ходить история о том, как князь Ристрих смог поставить на место зазнавшуюся чужестранку всего лишь одной кружкой молока.

К сожалению, на Крайнем севере принято считать всех вокруг непримиримыми врагами. Что бы я ни сделала, никогда не завоюю доверия к себе. Моя кровь ярче их праздничных костров, от нее не избавишься. Я всегда буду служить напоминанием слабости Нерстеда, впустившего в дом чужачку.

Но… Хочешь свести на нет старания противника выставить тебя на всеобщее посмешище — не заметь их. Правда, это не значит, что я спущу эту выходку Ристриху.

Я задумалась о возмездии и невольно вспомнила о Криссе. Интересно, а как Финн обошелся со своей сестрой? Она не пришла на завтрак, но ведь и Ино с лордом тоже здесь нет. Нужно все выяснить.

— Господин Торви, лорд Нерстед забрал мое приданое?

— Да, госпожа.

— А…

— И расписку я с него взял.

Да уж, мой утренний позор забудут нескоро. Появилась малодушная мысль запереться в своей комнате и никогда больше не выходить из нее, но так проблемы не решаются. Придется напомнить окружающим о своем положении.

Но не успела я расслабиться, как мне самой напомнили о кукловоде, дергающем меня за ниточки.

— Миледи, — уже с совершенно серьезным лицом произнесла Лили, — ваш дядюшка, наверное, крайне беспокоится из-за отсутствия вестей.

Разумеется, она докладывала о каждом моем шаге, но это не значило, что я могу не отчитываться перед Дамианом Грасалем, отправившим меня сюда. Я сдержанно кивнула Лили, соглашаясь ему написать, хотя совсем не хотела иметь каких бы то ни было связей с этим интриганом. На его нитях весь Льен держится… Есть ли хоть кто-то, не обязанный владельцу замка Семи Скал и способный остаться вдали от его каверз и поручений?

Я решила выполнить приказ после завтрака, чтобы побыстрее избавиться от груза неприятной обязанности, и взяла бумагу для писем, но не выдавила из себя ни строчки. Тоскливо уставилась на чистый лист, собираясь с мыслями.

Даже несмотря на секретность, приходилось соблюдать осторожность и выдерживать стиль корреспонденции таким, словно меня и адресата действительно связывали родственные узы. Пламенный упаси иметь такого дядюшку!

Лили озвучила свою просьбу достаточно тихо, чтобы не услышали слуги. Я воспользуюсь ее зачарованным футляром, но если чутье Ино каким-то образом позволит ему перехватить письмо, он ничего не узнает — шифр достаточно трудно разгадать. Дамиан Грасаль все предусмотрел.