Озорная девственница для дракона

— Эд, — простонала Ланни и немного отодвинулась. — Я не помню… Мне сложно. Ты мне нравишься, но времени прошло так мало. И это крушение, — она закусила губу и замычала. Ей было горько и не получалось передать свои терзания словами.

— Я знаю, — Эд прижал ее к себе и погладил по спине. Ланиэль немного напряглась, но раны почти не тревожили, только неприятный зуд и стягивание осталось. Лекарь говорил, что это особенность магов: лечить себя.

Эд осторожно провел ладонью по плечу и пропустил сквозь пальцы волосы. Она не видела, но знала, что он изучает ее лицо, мимику, ловит каждый вдох и выдох.

— Я не тороплю, — прошептал нежно. — Просто прошу дать шанс.

Ланни кивнула и вздрогнула от мягкости в его голосе. А потом терпко-счастливые слезы сдавили горло. Она опустила голову, чтобы спрятать бесполезные теперь глаза, уперлась носом в грудь дракона и разревелась.

Пока три дня Ланни одиноко лежала в своей комнате и ждала, когда дракон очнется, она считала минуты и секунды, потому что знала — у нее кроме него больше никого нет. Мерила дни и ночи по чужим шагам в коридоре. К вечеру они затихали, с утра возобновлялись. Шуршали, печатались, взвизгивали половицами. Разные голоса, едва различимые слова, шорох одежды. Мир наполнился звуками: от комариного писка до раскатов грома за окном. От каждого нового стука или грохота приходилось сжиматься и прятаться под одеяло, будто это могло спасти от врага. Ланиэль не понимала, почему в груди стояло постоянное ощущение опасности, будто ее кто-то преследует.

А еще приходилось мириться с темнотой. Внутри собственной мглы было страшно. Особенно, когда стихали звуки, хотелось выть волчицей и умолять дежурить у ее кровати. Но Ланиэль понимала, что они здесь чужаки, и никто не обязан их выхаживать.

Лекарь задавал много странных вопросов, но Ланни все равно не знала ответов, потому что ничего не помнила. Вот и отвечала уклончиво, стараясь не заикаться о том, что произошло. Вдруг это опасно. Какое-то внутреннее чутье подсказывало, что она не может доверять всем подряд.

На третий день лекарь сообщил, что Эд скоро очнется, и она сможет с ним повидаться. Было радостно и тревожно. А если дракон отвернется? А если скажет, что ему калека не нужна?

Помощница заходила ровно три раза в день, чтобы накормить и помочь искупаться. Все остальное приходилось делать на ощупь и привыкать к новым ощущениям. Восстановится ли зрение, Ланиэль не знала, а надеяться — боялась. Никто не ставил диагноз: даже лекарь Амелий, осмотрев ее, протянул: «Ох-хо-хо-хо-хо».

Этого было достаточно, чтобы понять, что Ланни никогда не увидит дневной свет, никогда не различит оттенки неба и не полюбуется красивым лицом Эденгара. В те моменты ей отчетливо казалось, что она и правда его знает: где-то в глубине души было чувство, что помнить его не обязательно, любовь и так живет. Широкая, ласковая и необратимая. Но, упираясь в каменные глыбы забытья, Ланиэль мучилась сомнениями. А если она ошибается, и этот мужчина, горячий дракон, просто хочет ее обмануть?

— Ланиэль, — заговорил еле слышно Эд, все еще поглаживая ее спину. — Нам нельзя здесь долго быть и нельзя раскрываться. Это опасно. Как только я встану на ноги, мы сбежим. Ты только доверяй мне, милая.

— Лекарь задавал много вопросов, — прошептала Ланни и прижалась к его крупному плечу. Осязаемое тепло наполняло ее покоем и радостью. — Можно я останусь на ночь возле тебя? Мне страшно там…

— Конечно, — Эд коснулся легким поцелуем ее уха. Было странно, но отодвигаться не захотелось. — И никому не говори мое полное имя, — и совсем тихо добавил: — Говори, что я Эдгар.

И почему-то мелкая дрожь просыпалась по телу и заплясала перед глазами.

— Какое знакомое имя…

— Мое второе. Когда мы познакомились, я именно так и назвался.

— Расскажи мне, как это случилось, — Ланни подтянулась и легла рядом. Эд немного поерзался, отодвигаясь и поскрипывая зубами. — Тебе больно?

— Потерплю, — успокоил ее дракон и переплел пальцы. Его руки были горячими и мягкими. Хотелось чувствовать их в своих ладонях бесконечно. Или из-за холода и мрака последних дней, или душевного раздрая, но Ланиэль тянулась к его прикосновениям, будто они могли вылечить ее.

— Это все колено? — Ланиэль настойчиво провела свободной рукой вниз, чувствуя, как каменеют у Эда мышцы, и остановилась на обильно перемотанной ноге. — Ты же должен себя лечить.

— Все вернется. И твое зрение тоже, — голос Эда ломался и крошился. Дракон резко перехватил ее руку и потянул вверх. — Просто нужно время.

Глава 42. Эденгар

Ланиэль уснула на плече Эда, пока он рассказывал, как они встретились. Пришлось насочинять целый том ванильных сказок. Она уязвима и пока не должна знать о Земле.

Спокойное дыхание девушки щекотало шею, отчего кожа покрывалась «мурашками». Эд откинулся назад и, стукнувшись затылком о стену, прикрыл глаза. Она рядом, жива, все остальное можно преодолеть. Кроме магической слепоты.