Озорники

— Я понимаю, — обрадованно закивал головой Эркеш, и Женя подумал, что, вероятно, он сейчас благодарит судьбу, так удачно посадившую в яму прижимистого комбайнера.

…Прошло не меньше получаса, пока у ямы снова послышались шаги. Женя увидел в отверстии сразу два лица — одно встревоженное, Эркеша, и другое — ехидно улыбающееся, Сергея Платонова.

— Как отдыхается? — спросил Сергей.

— Ну тебя к черту! — ответил Женя. — Слушай, Сергей, будь другом, тащи сюда трос.

— Понимаешь, оставил в гараже. Но ты не горюй. Зерно свезу и захвачу трос. Я мигом обернусь… Ну, гуд бай — и приятных сновидений. Я поехал.

— Брось мне хоть фуфайку. Закоченел я в этой проклятой яме… Спасибо.

Женя надел фуфайку и стал делать резкие движения руками, чтобы согреться.

Сергей долго не возвращался. Женя нервничал все больше и больше. Одно его утешало, — хоть комбайн не стоит. Пусть Эркеш и работает медленно, все равно уборка идет!

Рокот мотора стал громче… Комбайн проезжал неподалеку от ямы.

Лицо Эркеша снова показалось в отверстии.

— Шофер вернулся? — обрадованно спросил Женя.

Эркеш отрицательно покачал головой.

— Так чего же ты прерываешь работу? — рассердился Женя. — Нечего зря сюда бегать.

Но Эркеш от ямы не отошел.

— Мотор что-то плохо тянет, — сказал он. — Не знаю, что могло с ним случиться.

Женя встревожился.

— Ну вот! Перегрел, наверное. На какой скорости работаешь?

— На первой.

— На первой скорости перегрева не должно быть. Почему же тогда мотор стал плохо тянуть? — Женя задумался. — А! — догадался он. — Радиатор, наверное, забился половой, вот и греется мотор. Сними сетку и прочисти.

Минут через десять Эркеш прибежал снова.

— Теперь хорошо… Но работать все равно нельзя. Бункер полный, а автомашины все нет.

— Что там с Сергеем случилось! — воскликнул Женя. — Время уже подходит к полудню. Если комбайн простоит, то уборку к обеду не закончить.

— Знаешь что, не жди, — сказал он Эркешу. — В ящике лежит брезент. Расстели его на стерне, ссыпай зерно и продолжай уборку. Понял?

— Ага!..

Сергей приехал с большим опозданием.

— Как назло, спустил скат… Пришлось ремонтировать на дороге… На, держи!

Он опустил в яму трос. Женя ухватился за конец и быстро вскарабкался наверх.

В глаза ударило яркое солнце. Женя зажмурился. А когда вновь открыл глаза и, часто моргая, посмотрел на поле, то с удивлением увидел, что почти весь участок убран. Нескошенным остался лишь маленький кусочек, в полгектара, не больше.

— Молодец, Эркеш, честное слово, — восхищенно произнес он. — На таких трудных хлебах… Никогда бы не подумал… Молодец!

— Еще бы… Ты бы мог спокойно прохлаждаться в своей яме до конца уборки, — весело прищурился Сергей.

…На бригадный стан они вернулись к обеду. Там уже все знали о происшествии и встретили Женю многозначительными улыбками. Дима Николаев с Мишей Рогачковым немедленно принялись его разыгрывать. Женя обычно «заводился с полоборота» и этим приводил своих друзей в неистовый восторг. Но на этот раз он отмолчался, быстро поел и побежал из столовой.

— Интересно, куда это он? — удивился Миша.

Повариха Соня, убиравшая со стола, метнула на него насмешливый взгляд.

— А еще друзья называются! Ничего не знают… К Кате своей понесся, вот куда.

Она приблизила к ребятам курносое лицо, сделала большие глаза и произнесла таинственным шепотом, словно заправский заговорщик:

— Скоро будет свадьба. Точно!..

Катя Петушкова встретила Женю новостью:

— Конец пришел вашему «Замку грез». Комнату вам выделили в новом доме, у клуба. И нам тоже там дали. Завтра переезжаем.

— Соседи, значит, будем, — обрадовался Женя. — Давай, Катюша, по этому поводу хоть водой чокнемся. Пить хочу — умираю!

— Саня! — позвала Катя своего братишку, вертевшегося вблизи. — Сбегай к речке, принеси дяде Жене свежей воды… Да возьми у Оли веревку. А то снова зачерпнешь глины у самого берега.

— У меня теперь своя веревка есть… Я достал.

Саня нырнул в палатку и вынес оттуда ведро с привязанной к нему веревкой. Женя случайно глянул на нее — и схватил Саню за руку.

— Дай сюда! — потребовал он.

Так и есть! Его веревка! Из двух половинок и завязана на середине морским узлом. Он сам, своими руками завязывал.

— Что за привычка такая — без спросу чужие вещи таскать? — накинулся он на мальчугана.

— Я не таскал, дядя Женя.

— Врать еще! Из моего комбайна вытащил. Она в ящике лежала.

— Не тащил я!.. Это Эркеш мне подарил.

Женя рот приоткрыл от изумления.

— Эркеш?

— Ну да, Эркеш… Я ему вчера жука такого интересного поймал — то у него есть голова, то нет. Он как обрадовался! А я увидел веревку и попросил у него, за водой ходить. Он взял и отдал. На, говорит, бери, нам она все равно ни к чему…

Зажав в руке злополучную веревку, Женя решительно зашагал к палатке, где жили ученики, приехавшие на уборку. Безобразие какое! Прислали человека, можно сказать, по государственному делу, а он готов за своих жуков комбайн отдать. Нет, этого ему простить нельзя.

Еще издали он услышал голос Эркеша:

— Наша школьная коллекция пополнилась интересным экземпляром. Вот он. Пилюльщик. Вирус пилула вульгарис по-латыни…