Озорной вампир

Его тон был мягким, но в то же время повелительным. Она встретила его золотисто-карие глаза, и сердце ее дрогнуло. Какие бы предположения она ни сделала, они растаяли под жаром его взгляда. Ее собственные страхи и неуверенность испарились, когда он вернул ее в этот момент. То, что он думал или чувствовал, не имело значения. Все, что ей было нужно — это чтобы он продолжал смотреть на нее так, словно она была единственным существом на планете, достойным его внимания. До тех пор, пока он заставлял ее чувствовать, словно ее удовольствие было его единственной заботой.

Бедра Саши приподнялись навстречу его бедрам. Пьянящий мускус его возбуждения опьянял ее. Восхитительный аромат его крови, струящейся по венам, разжег ее жажду. Ее вторичные клыки пульсировали, и она сглотнула, борясь с сухостью в горле. Его кровь была самой сладкой вещью, которую она когда-либо пробовала, и с той ночи, когда она взяла его вену, она не могла больше пить из других. Сегодня вечером Лукас предложил ей свое запястье. Он почувствовал ее растущую жажду и, будучи хорошим парнем, предложил ей это с доброй улыбкой и нулевыми романтическими наклонностями. Она обдумывала это с полсекунды, прежде чем отказать ему. Она хотела крови Эвана. Никто другой не подошел бы. И он был так потрясен этим поступком, что, казалось, Саше придется заставить себя взять другую вену или умереть с голоду.

Она не могла позволить себе слишком много думать об этом. На самом деле было бы лучше, если бы она вообще ни о чем не думала. Саше нужно было жить настоящим моментом и оставить свои заботы на обочине. Иначе, что бы все это значило? Если она не будет придерживаться того пути, на который сама себя поставила, то совершит величайшее предательство. Привязана она или нет, но речь шла о том, чтобы освободиться самой. Эван был средством для достижения цели, и она должна была напомнить себе об этом. Он привязал ее, но она ему не принадлежала. Саша принадлежала самой себе.

Эван сделал медленный толчок, прижимаясь своими бедрами к ее. Саша полностью отдалась наслаждению. Ощущениям. К скольжению его твердого члена по ее внутренним стенкам и трению о клитор, которое посылало крошечные импульсы танцевать по ее телу. Ее спина выгнулась дугой, когда она испустила медленный стон. Эван шел размеренными движениями, нагнетая напряжение, пока Саша не засомневалась, сколько еще она сможет выдержать, прежде чем распадется на мириады кусочков. Она потянулась и обхватила руками нейлоновые шнуры, которыми были прикреплены кожаные наручники к кровати, будто это были единственные предметы, приковывающие ее к Земле.

Тело Саши напряглось, и она подавила желание закрыть глаза и просто чувствовать. Эван сводил ее с ума от желания. Она отказывалась умолять, просить его о какой-либо услуге, но ей нужно было кончить, а он полностью контролировал ее тело. Он мог либо проявить великодушие, либо просто уйти и оставить ее привязанной к этой проклятой кровати.

Саша ни на секунду не сомневалась, что Эван может быть мстительным, если захочет.

Он толкнул еще, на этот раз сильнее, и она ответила резким вздохом, который закончился стоном. Еще несколько таких ударов, и она будет готова кончить. По крайней мере, какой-то ее голод будет утолен…

— Ты хочешь, чтобы я дал тебе кончить, Саша? — мрачно пробормотал Эван, и ее желудок сжался. Черт бы его побрал! Он явно еще не закончил играть с ней. Он замедлил темп и перешел на неглубокие поглаживания, которые только дразнили ее. — Все, что тебе нужно сделать, это попросить.

Его правая рука легла ей на грудь. Почти рассеянно он погладил ее сосок. Он прикасался к ней так, словно знал ее тело веками и каждую ночь изучал его тайны. Он использовал ее желание против нее самой. Он владел удовольствием, как оружием. Саше следовало бы знать, что лучше не идти против военачальника. Она должна была признать тот факт, что ей, возможно, придется уступить в этой битве. Либо так, либо начать контратаку.

Может быть, если она даст ему то, что он хочет… он даст ей что-то взамен.

— Я хочу этого. — Саша тоже может быть подрывной и стратегической личностью. Она добьется от него того, чего хочет. — Пожалуйста, Эван. Мне нужно кончить.

Вместо того чтобы дать ей то, что она хотела, Эван полностью остановился. Саркастичная усмешка искривила его злой рот, когда он поднял голову, чтобы посмотреть на нее сверху вниз.

— Если ты собираешься устроить шоу, думаю, что ты можешь сделать гораздо лучше, чем это представление.

Черт возьми. У нее не было никакой возможности победить. Не имело значения, что она делала или говорила. Эван хотел, чтобы она знала, что правила меняются, когда и где он считает нужным. Она отказалась от власти, и теперь от Эвана зависело, получит ли она хоть каплю удовлетворения сегодня вечером. Ее жажда бушевала, когда потребность в крови почти превзошла потребность в физическом насыщении. Манипуляции с Эваном явно не сработали. Не сладкие речи. У нее не было другого выбора, кроме как быть честной с ним.