Озорные стихи

ПЕСНЬ ВТОРАЯ

Эолы надулись, и ветер жужжит,
Парис кверху пупом в каюте лежит;
Уж месяц, как Троя покинута им,
А берег все так же вдали невидим.
Да, шутки плохие бог моря ведет:
Париса то к брегу, то в море несет.
Царевич к богине: — Пизда, помоги!
Ты видишь, свело у меня две ноги..
До Греции, право, не больше, чем шаг,
Нептун же дурачится, мать его так! —
Богиня к Нептуну послала послов
Просить для Париса попутных ветров.
И вот понеслися на черных крылах,
Корабль подхватили, жужжат в парусах
Могучие ветры — и вмиг донесли
До брега Эллады они корабли.
И вот средь прибрежных каменьев и скал
Парис велел якорь забросить и стал
С своим кораблем — и взирал на народ,
Что на берег вышел встречать его бот.
Я лодку старинную ботом назвал,
Но, собственно, бот ли то был — я не знал:
Да дело не в лодке, читатель, кажись;
Итак, продолжаю: за весла взялись —
И вышли на берег. Навстречу гостям
Идет с своей женкой царь эллинов сам.
Парис с удивленьем на женку взирал —
То был совершенный его идеал:
Глаза точно звезды на небе горят
И так на Париса умильно глядят;
А губки! — улыбка не сходит с лица.
«Вот счастье дано для сего подлеца!» —
Подумал Парис, разумея царя.
— Тебе это счастье отдам скоро я, —
Над ухом Париса раздалося вдруг.
— Так вот она баба! Отлично, супруг,
Кажись, ее малость и стар, да и худ,
А я… — И Парис посмотрел на свой уд.
Здесь «уд» вместо хуя пишу я для дам, —
Наверно, читатель, ты понял и сам:
Неловко, ведь может и дама прочесть,
А хуй — нецензурное слово; коль счесть
В поэме места, что похабством полны,
Пожалуй, невинные девушек сны
Цензурнее будут и меньше их счет;
Так видишь, читатель, меня возъебет
И так за похабство цензурный кагал…
Однако от дамы я вбок убежал.
Итак, продолжаю, читатель мой: вот
Парис разговоры с гречанкой ведет, —
Узнал, что Еленой зовется она
И что в пизде хуем достанешь до дна.
И вот, к удивлению эллинов, в ночь
С Еленою вместе отчалил он прочь
От берега Греции, и корабли
Эолы попутные вмиг унесли.

ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ