Озверевшая

— Боже, типичное поведение сосок. Всегда строят из себя взрослых в нашей компании.　

— Итак, Дерек, — поддразнила Дакота. — У тебя теперь новая подружка?　

— Эта малолетка?　

— Ага.

Я осторожно подбирала слова:　

— Она милая девочка, Дерек. Лучше не обижай ее.　

Он уставился на меня.　

— Слушай, это был просто порыв. Кроме того, я напился. Она сама виновата, если решила, что между нами что-то есть. Хватит. И не болтайте об этом.　

Но разговоры уже начались. Эми, злостная сплетница, больше всего на свете любила унижать непопулярных девчонок. Теперь она была во всеоружии. Брайану всегда нравилось трепаться о постельных подвигах друзей — словно это тоже превращало его в жеребца. Я сомневалась в Дакоте. Она была достаточно циничной, чтобы разносить слухи, но подобные мелочи ее не волновали. Впрочем, если я дам ей причину для ненависти, она язык сотрет. Я решила не распространяться об этом еще где-нибудь, чтобы Кейтлин не узнала, что я поливаю ее грязью.　

Неделя шла, Кейтлин по-прежнему «болела» дома, а школа играла в испорченный телефон, удивляясь, какая у мистера Блэкли шлюха-дочь, и добавляя в историю сочных деталей. Снежный ком, который я столкнула с горы, превратился в лавину, что могла смести Кейтлин, когда та осмелится вернуться в школьные коридоры. Я жила восторгом и предвкушением. У меня были фотографии, слухи и доверие. Я понимала, что могу нанести удар и сразу же увидеть результат, но не торопилась, зная: медленная травля причинит ей больше вреда и страданий. Без понятия, когда разрушение Кейтлин потеряло связь с желанием ранить мистера Блэкли, но так и было. Я мучила ее просто потому, что могла. Страдания ее отца были приятным бонусом, и только. Мне все еще хотелось стереть его в порошок, но причинять боль Кейтлин было интересней, а значит, я переключилась на нее.　

Она позвонила мне в среду вечером. Я поставила на паузу видео вскрытия, которое смотрела онлайн, и ответила.　

— Как ты? — спросила я.　

— Не знаю. Вся онемела.　

— Наверное, это естественно.　

— Может быть.

— Когда ты думаешь вернуться в школу?　

Она вздохнула, шмыгнула носом, но не заплакала.　

— Я не хочу его видеть.　

Я заговорила с ней самым теплым тоном:　

— Знаю, но когда-нибудь это придется сделать. И нам нужно тренироваться дальше.　

Она не ответила.　

— Слушай, тебе станет лучше, когда ты вернешься к обычной жизни.　

— Не знаю, смогу ли я. Вряд ли все будет как прежде. Мне страшно... Я чувствую себя такой...　

— Ты не одна. Я всегда рядом.　

Теперь она заплакала.　

— О, Ким. Ты моя лучшая подруга. Я так тебя люблю.　

Мое обнаженное тело содрогнулось от удовольствия, пальцы скользили по клитору.　

— Я тоже, Кейтлин. Я тоже.

13

　Кейтлин притворялась больной, но утром в пятницу ужасно тошнило меня. Я сблевала в унитаз в пять утра, мучаясь и гадая, что же такое съела. Позже заметила, что у меня изменилось отношение к пище. Иногда я совсем не хотела есть, иногда мучилась от волчьего голода. Хотелось мяса с кровью, почти сырого. День я постилась, а на следующий превращалась в ненасытную хищницу. Дерматофагия тоже усилилась. Эта дурная привычка была у меня с детства. Я обрывала заусенцы на пальцах рук и ног и поедала их. Мозоли и коросту тоже. Любой кусочек кожи, отрывавшийся от моего тела, попадал мне в рот, если никто не видел. Но теперь я специально обрывала кутикулы — мне хотелось собственной кожи. Пыталась не переусердствовать, чтобы ранки вокруг ногтей не привлекали внимания.　

Груди болели как никогда, и я начала беспокоиться. Вела календарь: настало время, но месячные не пришли. У меня была задержка. Я велела себе не паниковать. Какая-то часть меня хотела купить тест на беременность, но я чувствовала, что предположение тогда станет реальностью. Словно сама мысль, что внутри меня раковой опухолью разрастается срущий, орущий мелкий спиногрыз, могла сглазить. Но страх не исчезал, маяча на горизонте призраком безнадежного краха.　

Подожди еще несколько дней, Ким. Это просто гормоны. Месячные вот-вот вернутся.　

И все-таки я не пропустила школу.　

В знак протеста против того, что творилось внутри, я натянула узкие джинсы и, топая, сбежала по лестнице. Когда я ехала в школу, Кейтлин прислала мне эсэмэску. Она возвращалась сегодня. Новость меня подбодрила. В школе я едва не летела по коридорам. Катастрофой несло, как дерьмом из канализации. Эми стояла у шкафчиков.　

— О, ты сегодня в духе.　

— Пятница, пятница, — пропела я.　

— А ты все еще одна дома. Чем займешься?　

Я пожала плечами, думая: «Трахнуть бы тебя замороженной собачьей какашкой».　

— Не знаю. Посмотрим, что принесет день.　

Дакота подошла к нам сзади.　

— Твоя маленькая подружка вернулась. Мисс Горячие Трусики.　

— Не называй ее так.　

— Ты же знаешь, я просто дразнюсь. Хотя видок у нее дерьмовый.　

— Что ты имеешь в виду?　

— Мешки под глазами, словно всю ночь не спала.　

— Она болела.　

Эми улыбнулась:　

— Все из-за спермы, которую проглотила.　

— Господи, — протянула я, искренне удивившись.　

— Да я просто дразнюсь, как Дакота. Готова поспорить, Кейтлин прохода не даст Дереку. Растает, как масло.　

— Серьезно? — сказала Дакота.　

Эми скрестила руки.