Ozverevshie

После этого Стефани поняла, что не сможет уснуть. Теперь ее зубная щетка была грязная, и она

не могла ее использовать, чтобы почистить зубы, хотя невероятно волновалась. Обычно Стеф

все время носила с собой зубную щетку для чистки, а другую (для мастурбации) прятала в

своей комнате. Сейчас она очень хотела, чтобы зубная щетка была с ней. Сидя на диване, с

пистолетом на коленях, она вздохнула и безучастно посмотрела на “Терменвокс”, находящийся

в комнате. Затем, заплакала. Она смотрела вниз, на пистолет на коленях и задавалась вопросом, есть ли у нее мужество использовать его на себе. Она думала о самоубийстве раньше, десятки

раз, но никогда не могла справиться с этим. Она часто говорила матери, что она думает о

самоубийстве, как способе помочь себе. Но ее мать всегда била Стеф по лицу и говорила, что

самоубийство - билет в один конец - в ад. И это всегда было концом дискуссии. К сожалению, единственным средством от проблем, о котором она могла думать сейчас, являлось

самоубийство. Она не хотела себя убивать, но чувствовала, что уперлась лбом в кирпичную

стену, и не знала, что еще делать. Она не хотела иметь ребенка. Тем более от своего братца.

Брат Стефани никогда не пользовался презервативами, когда заставлял ее заниматься сексом.

Ему нравилось “скакать без седла”, как он это называл. Это было только вопросом времени, прежде чем она “залетит”. Стеф не хотела быть матерью в своем возрасте, одинокой матерью

ребенка, рожденного в инцесте. Как только она обнаружила, что беременна, сразу решила

сделать аборт. К сожалению, поскольку ей еще не было восемнадцати, закон штата гласил, что

ей нужно получить разрешение матери. Но она не хотела рассказывать матери об этом. Она

даже не посмела рассказать брату. Говорить матери о беременности было худшим, что она

могла бы сделать.

Мать Стефани, набожная евангелистская Христианка, была абсолютно против абортов. Она

сказала, что этот ребенок не принадлежит тебе, он принадлежит Богу. Если ты сделаешь аборт, то не просто убьешь своего ребенка, ты убьешь Божье дитя. Мамаша не только заставляла ее

родить, она заставляла ее воспитывать ребенка со своим братом, как мать и отец. Мать

говорила, что это ее ответственность. И она сказала Стефани, что если она сделает что-нибудь, чтобы избавиться от ребенка, то она вырежет ее матку, чтобы Стеф никогда больше не смогла

родить. Мамаша называла это Божьим возмездием.

Брат Стефани улыбнулся, когда узнал, что он обрюхатил сестру. Казалось, ему понравилась

идея получить такой контроль над ней. Он не собирался на самом деле помогать воспитывать

ребенка, но он думал, что это смешно, когда его сестру заставляют родить. Ты это заслужила, сказал он ей.

Ее мамаше было все равно, когда она узнала, что брат Стефани заставлял ее заниматься сексом

с ним. Она взглянула на Стефани так, будто даже не слышала сказанного. Казалось, это даже не

беспокоило ее. Все, что имело значение для матери Стеф, это то, что ребенок родится и аборта

не будет. Она сделает все, что в ее силах, чтобы это сбылось.

Стефани ласкала ствол пистолета. Ей понравилась мысль о том, как ее мать отреагирует, когда

узнает, что Стеф убила себя. Тогда уже ее мамаша ничего не сможет с ней сделать. Ее мать

проиграет. А Стефани - победит.

Если бы только у нее хватило смелости это сделать…

ГЛАВА 4

ДЖЕЙСОН

Джейсон проснулся с глубоким вздохом. Он поднял голову с подушки и внимательно

прислушался, размышляя откуда появился шум. Было тихо. Он решил, что это был звук из его

сна, и откинулся назад. Джейс взглянул на Кристал. Она спала, как убитая. Крис лежала на

боку, рядом с краем кровати, как можно дальше от Джейсона. Она говорила, что не может

спать, если чувствует тепло его тела рядом, поэтому она всегда спала как можно дальше от

него.

Похмелье уже вовсю резвилось в голове Джейсона. Ему были нужны аспирин и немного воды.

Но он не хотел покидать кровать, чтобы добраться до них. Неожиданно всплывшие

воспоминания, заставили его наморщить лоб. Он вспомнил, как обращался со Стефани, когда

она играла на “Терменвоксе”. Он не чувствовал себя плохо от того, что обращался с не таким

жестоким образом, он беспокоился, что за это друзья станут меньше его любить. Стефани его

не заботила. Он считал, что она не принадлежит к их кругу друзей и должна быть изгнана. Если

он заставил ее почувствовать, что она здесь не к месту, то это отличная новость для него. Но

если он подверг себя остракизму (в древних Афинах народное голосование, во время которого

граждане на глиняных черепках писали имя гражданина, который угрожал демократии

государства; если имя одного и того же человека написали 6 000 и более человек, его изгоняли

на 10 лет. - прим. пер.), тогда ему придется как-то спасать свою репутацию.

“Терменвокс” сделал его немного эмоциональнее. Он напомнил ему, как много лет назад, он

потерял своего брата. Затем он заставил задуматься о том, как он потерял мать в автокатастрофе

и как потерял своего деда в прошлом году. Но больше всего он заставил его понять, что очень

скоро он останется совсем один. У отца недавно диагностировали лейкемию. Отец не был