Оззи. Автобиография без цензуры

Однажды, ближе к концу 1968 года, Джим пригласил нас сыграть в клубе с группой Ten Years After – известными блюзовыми музыкантами. Элвин Ли, гитарист и вокалист группы, позднее стал нашим хорошим другом. Это был прекрасный вечер и такой же поворотный момент для Earth, как концерт на замене Jethro Tull. Через несколько дней и после нескольких порций пива Джим рассказал нам с Биллом, что подумывает стать нашим менеджером. «Big Bear» уже занимались Locomotive и еще двумя местными группами, Bakerloo Blues Line и Tea and Symphony. Это был очень важный момент. Если с нами будет Джим, то у нас будет гораздо больше работы и более реальные шансы зарабатывать себе на жизнь музыкой, а не сидеть на шее у родителей Тони. Мы могли бы поехать в Лондон и играть в клубе «Marquee». Мы могли бы гастролировать по Европе.

Не было ничего невозможного, черт побери.

На следующий день мы с Биллом не могли дождаться, чтобы рассказать об этом Тони. Сидели в помещении на репетиционной базе «Six Ways», ждали, и в ту же секунду, как вошел Тони, я сказал: «Ни за что не догадаешься, что…»

Но, когда я рассказал ему о новой возможности, Тони только сказал: – «А…» – и уставился в пол. Казалось, он расстроен, и мысли его далеко.

– Ты в порядке, Тони? – спросил я.

– У меня есть новости, – сказал Тони тихо.

У меня чуть сердце не остановилось. Я побелел. И подумал, что, наверное, у него умер кто-то из родителей. В любом случае, видимо, произошло что-то ужасное, поэтому Тони и не рад тому, что у нас появится менеджер.

– Что случилось?

– Со мной связался Иэн Андерсон, – сказал он, по-прежнему глядя в пол. – Из Jethro Tull ушел гитарист. Он попросил меня стать их гитаристом, и я согласился. Простите, ребята. Я не могу отказаться. Мы будем играть с The Rolling Stones в «Уэмбли» десятого декабря.

Наступила оглушительная тишина.

Всё кончено. Мы были так близко, а теперь оказались в миллионе световых лет от мечты.

– Тони, – сказал я наконец, с трудом сглотнув. – Это чертовски здорово, приятель. Это то, чего ты всегда хотел.

– Поздравляю, Тони, – сказал Гизер, положил гитару и подошел похлопать его по плечу.

– Да, – сказал Билл. – Если кто-то этого и заслуживает, то ты. Надеюсь, они знают, насколько им повезло.

– Спасибо, ребята, – сказал Тони, с трудом владея голосом. – У вас всё будет круто, со мной или без меня. Вот увидите. Могу сказать, положа руку на сердце, что мы говорили Тони эти слова от всей души. За последние несколько месяцев мы через многое вместе прошли, и все были искренне рады за него.

Несмотря на то, что это была, черт побери, самая ужасная новость, которую я слышал в своей жизни.

3. Ведьма и нацисты

Мы были просто ошеломлены.

На свете только один Тони Айомми, другого не найти, и мы это знали.

С Тони у нас всё получалось. Может, потому, что все мы выросли в одном районе. Или, может, потому, что все были без гроша за душой и точно знали, какой будет наша жизнь без рок-н-ролла. В любом случае, мы понимали друг друга. Это было очевидно даже тем, кто слышал, как мы вместе работаем на сцене.

Помню, когда я пришел домой с репетиции, на которой Тони сообщил нам свою новость, то просто лежал на кровати в доме номер 14 на Лодж-роуд и держался за голову. Папа вошел в комнату и сел рядом со мной. «Иди выпей с приятелями, сынок», – сказал он и сунул мне в руку 10-шиллинговую бумажку. Должно быть, я выглядел чертовски расстроенным, раз он это сделал. Особенно если принять во внимание кучу неоплаченных счетов на кухонном столе, над которой плакала мама. «Мир не сошелся клином на Тони, – сказал он. – Будут и другие гитаристы».

Он был хорошим парнем, мой старик. Но на этот раз он ошибался. Другого такого гитариста не было. Такого, как гитариста, как Тони, больше не было.

Мы с Биллом пошли в паб и в стельку напились. Билл, как обычно, пил сидр – фермерский напиток, мало отличавшийся от яда. Он смешивал его с черносмородиновым соком, чтобы было не так противно. Сидр продавался по два шиллинга за пол-литра, и только по этой причине его вообще кто-то пил. Но Билл продолжал пить эту дрянь даже тогда, когда мог позволить себе шампанское. Он просто прикипел к сидру. Если выпить несколько порций этой дряни, то чувствуешь себя не просто пьяным, а будто по тебе проехался каток.

В тот вечер главной темой разговора был Тони, и я могу честно сказать, что мы ему не завидовали. Мы были просто убиты горем. Как бы нам ни нравились Jethro Tull, мы считали, что наша группа Earth может стать лучше – в сто раз лучше. До того, как Тони ушел, он сам придумывал классные тяжелые риффы – тяжелее, чем всё, что я слышал, – а Гизер начал писать к ним подходящие тексты. Что касается меня и Билла, то мы росли с каждым концертом. И, в отличие от многих групп одного хита, которые в то время входили в топ-40, мы были настоящими. Нас не собирал какой-нибудь хренов продюсер в костюме с галстуком в прокуренном офисе где-нибудь в Лондоне. Мы были не просто звездами с именем, окруженные кучкой сессионных музыкантов, которые меняются каждый концерт.