П.А. Столыпин: реформатор на фоне аграрной реформы. Том 2. Аграрная реформа

После отречения Николая II в 1917 г. А.А. Кофод перешел на службу в дипломатических и международных гуманитарных организациях. С сентября 1917 г. он служил в Московском отделении Посольства Дании; занимался помощью австро-венгерским военнопленным по линии датского Красного Креста. С этой целью в 1918–1920 гг. А.А. Кофод совершил поездку в Сибирь, после чего возвратилсяся в Данию, сохраняя датское подданство. С 1921 г. он служил атташе по вопросам земледелия в посольствах Дании в лимитрофных прибалтийских государствах. С 1924 по 1931 г. – атташе Посольства Дании в СССР (фактически выехал в Данию в 1930 г.). В 1932 г. дважды ездил в Югославию, где провел в общей сложности 3 месяца, объездив всю страну вместе с датским посланником. В 1933–1935 гг. занимался изучением земельных отношений и историей разверстания в Западной Европе, после чего выпустил монографию на датском языке. Летом 1936 и 1937 гг. ездил в Румынию и Бессарабию, где также ознакомился с аграрной ситуацией. Отмечая некоторые недостатки в работе землеустроительных органов, А.А. Кофод в целом дал им весьма высокую оценку, указав, что они выполнены лучше, чем в Дании и других западных странах. В 1945 г. он опубликовал книгу «50 лет в России», которая в 1987 г. вышла и в нашей стране47. Умер в 1948 г.

Огромную роль в разработке идеологии разрушения общины сыграл А.П. Никольский. Родился он в 1851 г. Образование получил на юридическом факультете Санкт-Петербургского университета. Занимал должности директора Государственного банка и управляющего Государственными сберегательными кассами, получившими при нем новый устав. По его почину был издан Закон 30 мая 1905 г. о включении в число операций сберегательных касс страхования капиталов и доходов. А.П. Никольский был ярым противником крестьянской общины. 9 февраля 1905 г., делая доклад по крестьянскому делу, он сказал следующее: «Относительно общины мы уже пришли к единственно верному решению: устранить искусственные преграды к выходу из общины и меры, насильственно ее закрепляющие, и предоставить все течению самой жизни. Но, если желательно осветить путь, по которому следовало бы идти, то я с полным убеждением скажу, что все надежды, возлагавшиеся в прошлом на общину, являлись плодом идеологии. Действительность дает яркую картину крушения всех этих надежд. Я укажу на мелкий факт: накопление недоимок. Сравнивая подворное владение, например, в Малороссии с общинным землевладением в соседних губерниях, мы видим, что там, где существует владение подворное (хотя и очень плохое), там недоимок сравнительно мало, а в областях с преобладанием общинного землевладения недоимки достигают двух, трех и более годовых окладов платежей. Относить эту разницу к расовому различию нет никаких оснований: великоросс, в равных условиях, всегда постоит за себя и перед малороссом, и перед кем угодно. Затем я укажу на крайне низкую урожайность общинных земель, по сравнению с землями частного владения, хотя и частновладельческое хозяйство у нас не много вкладывает в землю знаний и труда. Крестьяне не прилагают усилий к улучшению земли. В ожидании переделов общинники не вывозят навоз на свои наделы, не имея уверенности, что удобренный надел не достанется другим. Но там, где крестьянин знает, что земля его, там он достигает хороших результатов. На купчих землях крестьяне старательнее удобряют и обрабатывают почву. За 50 лет, истекших после освобождения крестьян, наиболее обнищали и выродились крестьяне-общинники. Перепись 1897 г. показала, что общий прирост населения после 10 ревизии составляет около 50 %. Между тем в губерниях с общинным землевладением население убыло на 12 %. В тех же губерниях самый высокий процент физически негодных лиц призывного возраста. Здесь же и самый большой процент неграмотных. Таким образом, если проверять принципиальные положения фактами, – трудно защищать общину. Чересполосица в общине больше чересполосицы, наблюдаемой при подворном землевладении, хотя и там она велика и может исчезнуть только при хуторском землевладении. Наконец, что касается чудодейственного свойства общины – предохранять от пролетариата, – то я сошлюсь на исследования моего соседа (М.П. Кашкарова). Оказывается, что в губерниях Орловской, Рязанской и Тульской, где существует община, лиц, не имеющих ни своего хозяйства, ни своей усадьбы, то есть пролетариев в полном смысле этого слова, от 20 % и, кажется, до 30 %. Таким образом, утверждение, будто община предохраняет от пролетариата, – является пустой фразой. Напротив, община есть условие того, что в России через несколько десятков лет не будет ничего, кроме пролетариата»48.