П.А. Столыпин: реформатор на фоне аграрной реформы. Том 2. Аграрная реформа

Выборы в I Государственную думу прошли в марте–апреле 1906 г. Они стали первым экзаменом на политическую зрелость для только возникших в России политических партий и союзов. Основная борьба за голоса избирателей развернулась между представителями Конституционно-демократической партии, «Союза 17 октября», «Союза русского народа». Социал-демократы и эсеры выборы бойкотировали, надеясь на новый революционный подъем в стране. Организованно, дисциплинированно, «на европейский манер» выборы в I Государственную думу вели только кадеты. Они самым внимательным образом изучили опыт избирательных кампаний тех государств, где парламентская демократия насчитывала уже не один десяток лет: Великобритании, Франции, США. Октябристам не удалось разработать четкой предвыборной программы, и они стремились компенсировать это агитационно-пропагандистской работой с широкими слоями населения. Еще менее успешно действовали ультраправые. Первые думские выборы обнаружили абсолютную неподготовленность правомонархического лагеря к избирательным баталиям: острую нехватку агитационной литературы, внятно и доступно излагавшей основные положения предвыборных программ; полное отсутствие талантливых ораторов, способных воздействовать на избирателей; катастрофическое неумение грамотно вести дискуссии с политическими соперниками85.

Кадет Н.Ф. Езерский вспоминал: «К началу избирательной кампании, приблизительно в середине февраля, страх перед всеобщей революцией значительно ослабел, красный призрак побледнел от времени и от собственных неудач. Напротив, произвол правительства стал расти пропорционально уменьшению опасности. Очевидно было желание вернуться на старый путь, обратить в мертвую букву Манифест, принципы которого начали уже проникать в сознание народа и из партийного лозунга обращаться в национальный символ веры. Свежо было еще предание о Дальнем Востоке; по мере увеличения сознательности росло недовольство старым порядком, который не хотел умирать. Все это создавало ярко оппозиционное настроение. Даже у тех, кто был запуган революцией, рождалось сознание, что предотвратить ее можно только путем своевременных реформ, а их-то и не желало правительство. Вместо амнистии и умиротворения после победы оно стало сводить счеты с противником за все грехи эпохи освобождения. Чем больший круг лиц захватывали репрессии, тем шире становился и круг оппозиции. Не традиционный студент и интеллигент подвергался теперь преследованию, а рядовой рабочий, подлинный пахарь: народ почувствовал на себе самом всю тяжесть политического бесправия. Таким образом, широкие слои населения были если не революционизированы, то отброшены в оппозицию, когда открылась выборная кампания»86.

Другой кадет, А.А. Кизеветтер, писал: «Март прошел уже прямо в каком-то вихре. Митинги происходили ежедневно… Крайне левые партии бойкотировали выборы и не выставляли своих кандидатов, их ораторы выступали на митингах только для пропаганды своих взглядов»87. Октябрист С.И. Шидловский свидетельствовал: «Говорили много о западноевропейских порядках, причем ораторы доказывали, что все они устарели, и почему-то особенно часто упоминалось о Новой Зеландии. Одним словом, происходило нечто в достаточной мере хаотическое и весьма возбужденное. Среди составлявших большинство крестьян весьма определенно намечалось настроение не выбирать господ, но относительно того, кого выбирать, ничего определенного не выяснилось… Настроение было таково, что предпочитали шуметь и митинговать, чем делать дело»88.