P.O.W. Люди войны

Стрелять в израильтян лейтенант Арафат начал в 1956 году, когда служил в египетской армии во время Суэцкой войны. Это сказано в его официальной биографии. А неофициальная утверждает, что, будучи активистом радикального движения «Братья-мусульмане», Арафат участвовал в подготовке серии неудачных покушений на египетских лидеров, из-за чего спешно бежал из Египта в Кувейт. Именно здесь была заложена идейная и финансовая основа движения ФАТХ. Поначалу действия ФАТХ ничем особенным не отличались. Боевики проникали на израильскую территорию, а затем атаковали армейские патрули и военные базы. Захват израильтянами Восточного Иерусалима в шестьдесят седьмом заставил ФАТХ свернуть атаки. И перебраться в Иорданию. А Старый Город остался под лучами Звезды Давида.

Ясир Арафат хотел быть похороненным в Иерусалиме, но израильский премьер Ариэль Шарон не допустил этого – и не только потому, что опасался возникновения беспорядков в Святом Городе. Мне кажется, между двумя этими людьми существовало какое-то скрытое соперничество еще со времен осады Бейрута, и бывший генерал не мог позволить, чтобы его переиграл бывший революционер.

Пятого июня 1982 года Израиль двинул свои войска на территорию соседнего Ливана. Официальная цель вторжения была объявлена просто и ясно – создать на юге Ливана буферную зону, чтобы прекратить атаки палестинских боевиков по Галилее. Операция так и называлась – «Мир Галилее». Стотысячная группировка израильской армии под командованием министра обороны Ариэля Шарона двинулась на север по трем направлениям – вдоль моря, вдоль гор и через Центральный Ливан.

Палестинцев, готовых сражаться с израильтянами, было примерно в три раза больше, чем, собственно, самих жителей страны кедровых гор. Солдатам Шарона противостояли три тысячи ливанцев из Национально-патриотических сил, полторы тысячи сирийцев и примерно четырнадцать тысяч палестинцев из ФАТХ. Они вместе со своим лидером, Ясиром Арафатом, осели в Ливане после того, как в семидесятом иорданский король Хусейн подавил палестинский мятеж и выдворил Абу-Аммара из страны. В Ливане палестинские боевики ввязались в столкновения с христианами, и в стране началась гражданская война. Израильское вторжение происходило на ее кровавом фоне.

Действия израильтян вполне ему соответствовали. Прежде чем атаковать Бейрут, Шарон усердно отбомбил его с воздуха и обстрелял с моря. Только затем в город вошли наземные силы. Эту операцию разрабатывал лично он, Ариэль Шарон, в 82-м стройный военный министр. «Я применю к Бейруту тактику “салями»», – говорил Ариэль, имея в виду, что возьмет палестинские лагеря по частям.

Но лагеря не сдавались так просто. Шестого августа восемьдесят второго израильтяне, пытаясь заставить палестинских боевиков уйти из города, нарушили соглашение о прекращении огня и сбросили вакуумную бомбу на жилой дом номер шестнадцать по улице Жоржа Асси. Погибли сотни людей.

Палестинцы сдали свои позиции двадцать первого августа восемьдесят второго. А четырнадцатого сентября был убит президент Ливана Башир Жмайель, лидер христианской партии «Катаиб», что можно перевести как «фаланги». В покушении обвинили палестинцев. 16 сентября израильская армия пропустила христианских боевиков на территорию лагерей Сабра и Шатила.

Два дня спустя, когда израильское оцепление сняли, пришедшие в лагеря жители Бейрута увидели невообразимое – три с лишним тысячи трупов мужчин, женщин, детей. Их убивали везде – в домах, в машинах, просто на улицах.

«Уничтожать всех, от мала до велика!» – такой приказ получили «фалангисты» от своего командира Элиа Хубейки. Это была месть. Арабы-христиане мстили арабам-мусульманам по-восточному, жестоко и с размахом. Это зафиксировано на страшных кадрах, которые отсняла группа израильского телевидения.

Год спустя израильская правительственная комиссия признала министра обороны косвенно виновным в гибели людей. Он мог остановить массовое убийство и не остановил его. Может быть, честолюбивого военного тоже снедала жажда мести. Ведь Арафат ушел из Бейрута живым и невредимым, с помощью американцев и с чувством победителя. Покидая Ливан, лидер Организации освобождения Палестины, может быть, впервые произнес перед телекамерами ключевые тезисы своего движения: «Аллах овладел душой и телом тех, кто верит в него, потому что они получат в наследство рай. Они будут сражаться за Аллаха, будут убивать и будут убиты, и это – священная клятва. Америка признала за нами право уйти отсюда, значит, мы победили».

Наверное, Арафату понравилась бы толпа, окружившая вертолет с его телом, понравились бы выстрелы, возгласы и воззвания, смешавшиеся в одном сплошном водовороте звуков. Если бы он это увидел.

Тяжелый джип, служивший катафалком, зарычал, как зверь, пробивая себе дорогу к резиденции. А в резиденции происходил дележ абсолютной власти раиса, которая, в общем-то, не была абсолютной. Когда Арафат чувствовал, что власть уходит от него, он создавал вокруг себя хаос. Он, как никто, умел управлять беспорядком и беспорядками.

Но этот хаос не был придуман или срежиссирован. Заготовленный сценарий церемонии был отметен толпой как неуместный. Человек из толпы бросился на гроб и сорвал палестинский флаг, оставив на его месте клетчатую куфию, арабский платок, часть образа Арафата.

И особенно острой ощущения людей делала тайна. Отсутствие документов, свидетельствующих о причинах смерти лидера, заставляло их верить в легенду об отравлении вождя. Сначала французские врачи говорили о том, что у семидесятипятилетнего Арафата смертельных болезней нет. Затем заговорили о гриппе, а потом стали называть самые разные причины недомогания – рак, болезнь печени, проблемы крови и, наконец, отравление. После его смерти госпиталь «Перси» принял решение не публиковать историю болезни раиса Палестинской автономии.

«Никто не знает, почему умер Арафат. Каждому больному определяют диагноз. У Арафата до сих пор не определили диагноз. Сто процентов, большинство людей здесь думают, что его отравили ядом», – возмущался палестинский доктор Фалех Даас, когда узнал об этом решении французов.

«Но, в конце концов, он же был старый человек?» – пришлось мне переспросить возмущенного медика.

«Он был старый человек, но где его диагноз, диагноз о смерти?»

«Диагноз до сих пор не предоставили?»

«Не предоставили. Одни говорят, что его отравили, другие утверждают, что он умер от кровотечения в мозг. Никто не знает, в чем причина настоящая».

И я вспомнил историю Гамаля Абделя Насера, президента Египта, генератора очень мощной идеи панарабизма. Он был бессменной мишенью «братьев-мусульман», в числе которых на раннем этапе своей карьеры числился и Ясир Арафат.

Обстоятельства смерти Насера 28 сентября 1970 года удивительным образом напоминают уход его принципиального противника тридцать четыре года спустя.

Президент Насер болел диабетом. Официальная версия случившегося – сердечный приступ.

Число государств, заинтересованных в скорейшем уходе Насера, было немалым: Израиль, США, Великобритания. И даже СССР, желавший сместить неуправляемого президента, проигравшего Израилю две войны. Скорейший уход Насера был очень кстати его товарищам, офицерам, сбросившим в пятьдесят втором короля Фарука. Соратник Насера, влиятельный Анвар Садат, был категорически против концентрации власти в руках главного панарабиста. В общем, избавиться от Насера хотели бы многие. Но факт отравления так и не был доказан. Медицинская карта Насера была засекречена, как и в случае с Арафатом.

Летом две тысячи второго мы встречались с палестинским раисом. Пробравшись в резиденцию Муката, разбитую израильтянами, я попросил охрану допустить меня к Арафату. Я заметил, что президент всегда доминирует в беседе, налегая на такие обороты, как «вы не можете не отметить», «мой долг сказать вам», «невозможно отрицать тот факт» и так далее.

Первый раз израильтяне взяли резиденцию штурмом в марте 2002-го. С тех пор Арафата то блокировали, то выпускали в загрантурне, то снова блокировали. Жизнь в блокированной резиденции текла своим чередом. Телохранители играли в волейбол и запускали воздушного змея перед стволами израильских танков, пока мы пробирались через проломы в бетонных стенах и баррикады искореженных легковых автомобилей. Здание отключили от связи и электричества. На исходе были еда и вода. Одной из обязанностей телохранителей Арафата стал ежедневный сбор питьевой воды про запас. Особо важных персон в сопровождении телекамер хоть раз в неделю, но пускали. Например, для того чтобы дождаться встречи с Арафатом, нам пришлось пропустить вперед министра иностранных дел Кипра Яннакиса Кассулидиса. Министр попал в резиденцию через дыру в заборе. Дыру охранял «Меркава», израильский танк. Кроме документов, Кассулидис взял с собой пакет с продуктами. После Кассулидиса настала очередь журналистов.

Вопрос: «Господин Арафат, что вы можете сказать тем, кто называет вас террористом?»

Ответ: «С начала интифады погибли и были ранены шестьдесят тысяч палестинцев. Передвижение людей в автономии, и ваше в том числе, ограничено, и вы сами об этом знаете. Так кто же после этого террорист?»

Его врачи утверждали, что раис здоров и протянет до ста лет, если не изменит образ жизни.

«Здоровье президента в норме. Мы лишь следим за его диетой, чтобы он мог нормально питаться. Никаких специальных лекарств не используем, – признался мне Зейд абу Шавиш, личный врач раиса. – У нас есть свои резервы витаминов для президента. Кроме того, его гостям разрешается приносить немного витаминов».

«То есть как носят передачи в тюрьму?» – спросил я доктора.

Зейд усмехнулся: «А мы и живем здесь как в тюрьме».

А потом я спросил и самого хозяина резиденции: «Людям интересно, как вы тут живете?»

«Трудно, – сказал Арафат. – Но это не первый раз, когда я оказываюсь в осаде».

«Значит, вы будете воевать дальше?»

«Мы должны добиться свободы, и это главное. Израильтяне ввели в девять городов автономии своих солдат и объявили их кантонами».

За спиной Арафата стоял Набиль абу-Рудейна, один из ближайших советников президента. Он замахал руками, видимо, это была такая безмолвная просьба не засыпать человека в клетчатом платке слишком прямыми и простыми вопросами. Второй раз мы встретились с влиятельным советником уже без Арафата.

«Некоторые из арабских лидеров утверждают, что Арафат был отравлен. Что вы думаете по этому поводу?» – спросил я его.

«Может быть, да, может быть, нет, – слова его мне показались немного странными. – Нам крайне необходимы медицинские тесты, нам нужны заключения врачей. Нам нужны доказательства, и мы ждем доказательств, было ли отравление или нет».

«Поскольку господин Арафат официально находился в госпитале, то медицинское заключение, по всей видимости, имеется. У кого же оно в данный момент?» – не удержался я от вопроса. И получил достаточно развернутый комментарий:

«Руководство Палестины получит полный пакет медицинских документов, в которых описано состояние Арафата. Мы уже получили медицинское заключение от четырехсторонней группы врачей – тунисских, иорданских, египетских и палестинских, – которые обследовали его здесь, в резиденции. Они сделали свои выводы о его состоянии. Но, я хочу вас заверить, никто из них не сфокусировал свое внимание на главном – причине его болезни и причине его смерти».

«В кровь раиса ввели яд, не оставляющий следов», – так прозвучало заявление одного из лидеров движения ХАМАС по имени Халед Машааль. Казалось бы, ничего значительного Машааль не сказал. Если бы не одно обстоятельство.

В 1997 году агенты «Моссад» пытались ликвидировать Машааля в городе Аммане, столице соседней Иордании.

Тогда был использован бесцветный яд, не оставляющий следов, и лишь вмешательство короля Иордании заставило «Моссад» предоставить противоядие.

В Тель-Авиве, в районе рынка Алленби, нам была назначена встреча с человеком по имени Яаков Кедми, принимавшим участие во многих операциях израильских спецслужб. Более того, с девяносто второго по девяносто девятый Кедми возглавлял одну из самых засекреченных организаций Израиля – спецслужбу «Натив». В 2000 году эта служба вышла из разведывательного сообщества. После этого стали известны подробности некоторых операций, которые «Натиф» проводила в Восточной Европе, организуя вывоз евреев в Израиль. Нас же интересовало, не был ли Ясир Арафат жертвой очередной спецоперации.

«Чисто технически его можно было бы отравить, и весьма давно, – рассуждал скрипучим голосом Яаков за столиком небольшого кафетерия. – Но вряд ли в этом случае работали мы. Все предположения Машааля, они опровергаются самими палестинцами и медицинскими свидетельствами. Машааль говорит, что израильтяне могли это сделать так, чтобы не оставлять следов, но, кроме спекуляции на этом, у него ничего нет, только его личный опыт. Его именно таким способом мы и пытались неудачно ликвидировать. Это была одна из идиотских операций наших спецслужб и одна из наших ошибок, но неважно. Так что я не думаю, что это соответствует действительности, что мы его отравили. До девяносто третьего года мы Арафата пытались несколько раз ликвидировать, и он был на грани исчезновения. Но иногда ему везло, как, например, в шестьдесят восьмом году, когда наш спецназ опоздал на двадцать минут, пришел на двадцать минут позже, и он успел уйти с того места, где был. Потом он был в Бейруте на мушке у наших снайперов, но было обещание, данное американцам, что он уйдет живым, и он ушел в Тунис. Было много попыток его ликвидировать, но факт остается фактом. Это не удалось. С того момента, как он начал играть в политические игры, это уже невозможно было делать. И, впрочем, по политическим соображениям, израильское правительство, особенно правительство Шарона, воздерживалось от ликвидации Арафата».