P.S. I Miss You. Я по тебе скучаю

Я прибыла на съемки в Луизиане три недели назад, а значит, прошло уже три недели с тех пор, как я поцеловала его на прощание, три недели с тех пор, как я ощущала жар его губ и трепет в своей груди от его взгляда.

Видеть его на пятидюймовом экране телефона – это совсем не то же самое.

Мой палец зависает над зеленой кнопкой. Я не хочу продолжать вызывать его. Наши отношения еще слишком новы, и я не хочу выставлять себя психованной собственницей, которая бомбардирует его телефон сообщениями и вызовами, считая, что должна быть первым приоритетом в жизни своего парня.

Саттеру нужно присматривать за братом. Я не посмею требовать, чтобы юный Таккер оказался на втором месте после меня. Никогда в жизни я такого не потребую.

Я откладываю свой телефон и направляюсь в ванную комнату своего номера. Там я смываю дневной макияж и причесываюсь, готовясь ко сну. Дни здесь кажутся ужасно длинными, но вставать приходится в пять утра, и это очень раннее пробуждение.

Покончив с водными процедурами, я забираюсь в постель рядом с Мёрфи, вытягиваюсь под прохладными гостиничными простынями и проверяю свой телефон, на миг понадеявшись, что пропустила вызов.

Но вызова не было.

Протянув руку, я щелкаю выключателем лампы, стоящей на прикроватном столике, и комната погружается во тьму.

Уже закрыв глаза и наполовину растворившись в царстве снов, я слышу стук в дверь. Я поворачиваюсь на бок. Ни у кого нет повода – по крайней мере, веского повода – беспокоить меня в этот вечерний час. Мы все устали, мы все должны отдыхать, потому что завтра предстоит снимать важную сцену.

Я сую руку под подушку и крепко зажмуриваюсь. Должно быть, кто-то ошибся номером, он сейчас это поймет и уйдет.

Но настойчивый посетитель стучится снова. И снова.

Включается кондиционер, наполняя комнату звуком, похожим на смесь жужжания и гула – спать под него почти так же трудно, как под запись раскатов грома, установленную на мой телефон в качестве будильника.

Вздохнув, я отбрасываю покрывало, подхожу к двери и встаю на цыпочки, чтобы заглянуть в глазок. Слабый отблеск света из коридора раздражает мои глаза, привыкшие к темноте, и я протираю их, отпрянув от двери. Потом предпринимаю вторую попытку – и я готова поклясться, что все-таки сплю.

Такого не может быть наяву.

– Саттер? – вопрошаю я, ковыряясь впотьмах с замком и цепочкой на двери. Через секунду я распахиваю дверь и кидаюсь в его объятия, едва не сбивая его с ног. Он ловит меня, широко улыбаясь приветственной улыбкой, и его светло-карие глаза буквально сверкают.

Дверь номера с грохотом захлопывается позади нас.

Черт!

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, обхватывая ладонями его прекрасное лицо, как будто для того, чтобы убедиться, что он настоящий. – Ты с уме сошел? Вроде бы сегодня утром ты должен был быть в суде?

С тех пор, как я несколько недель назад уехала из Лос-Анджелеса, Саттер развернул сражение за опекунство над своим братом. Кажется, он уже пытался сделать это несколько лет назад, но тогда у него ничего не вышло: его отец отказался уступать свои родительские права и устраивал показуху всякий раз, когда государственные службы приезжали, чтобы проверить, в каких условиях живет Таккер.

Саттер не знал, чего ожидать на этот раз, и не особо распространялся об этом. Я не настаивала, решив, что если он сам захочет об этом поговорить, то поговорит. Я уверена, что он круглые сутки только и думал, что об этом деле. Не следовало поднимать этот вопрос и заставлять его проговаривать вслух то, о чем он так напряженно размышлял.

– Сегодня утром было предварительное слушание, – отвечает он, потом подхватывает меня под бедра, и я обвиваю его ногами. – Пока что все хорошо.

– Он не оспаривает твое заявление?

Саттер смотрит мне прямо в глаза, точно пытаясь полностью вобрать меня взглядом, потом мотает головой.

– Извини. – Я машу рукой. – Ты не для того летел так далеко, чтобы вести разговоры об этом… я просто подумала, что раз у тебя сегодня слушание, то… увидеть тебя здесь, в отеле… я просто в шоке.

Не успевает он ответить, как я целую его, ощущая на его губах вкус мятно-вишневой жевательной резинки.

Соскользнув с него, я несколько секунд взираю на его лицо, не отводя взгляда, иррационально уверенная в том, что, если я хотя бы моргну, он исчезнет.

– Надо спуститься в вестибюль, взять запасной ключ, – говорю я, кивком указывая на запертую дверь позади меня. Взяв его за руку, я собираюсь вести его к лифту, чтобы спуститься вниз, но он не трогается с места. – Что такое?

– Ничего.

– Почему ты смотришь на меня так? – Я подавляю смешок, потому что он взирает на меня так, словно увидел впервые в жизни. Саттер делает шаг ко мне, почти вплотную, и вдыхает запах моей кожи.

– Это был долгий день, Мелроуз. Долгая неделя – долгие три недели. – Он закрывает свои необычные медово-янтарные глаза и вздыхает, на несколько секунд прижавшись лбом к моему лбу. – Я просто очень рад снова видеть тебя.