P. S. Я все еще люблю тебя

Парень нагибается к стеклу, они с Джоном ударяются кулаками.

– Ты идешь после игры к Данике? – спрашивает он.

Джон бросает на меня взгляд и бормочет:

– Не, не могу.

Тогда его друг меня замечает, его глаза расширяются.

– А это кто?

– Я Лара Джин, я здесь не учусь, – отвечаю я, что глупо, потому что он, скорее всего, и так догадался.

– Ты Лара Джин! – кивает он оживленно. – Я о тебе слышал! Это из-за тебя Макларен начал тусоваться в доме престарелых?

Я краснею, а Джон непринужденно смеется.

– Вали отсюда, Эйвери.

Эйвери перегибается через Джона и жмет мне руку.

– Рад знакомству, Лара Джин. Еще увидимся.

И он убегает к полю. Пока мы сидим и ждем, еще несколько ребят подходят к Джону поздороваться, и все именно так, как я себе представляла: у него много друзей, и девчонки им восхищаются. Несколько девушек проходят мимо машины, к полю, и одна из них пристально смотрит прямо на меня, в ее глазах немой вопрос. Джон этого не замечает. Он спрашивает меня, какие я смотрю сериалы, что я буду делать на весенних каникулах, какие у меня планы на лето. Я рассказываю ему, что папа хочет поехать в Корею.

– У меня есть забавная история о твоем папе, – говорит Джон, искоса глядя на меня.

– О нет! – стону я. – Что он сделал?

– Не он, а я. – Джон кашляет. – Это очень неловко.

Я потираю руки в предвкушении.

– В общем, я пошел к тебе домой, чтобы пригласить тебя на танцы в восьмом классе. У меня был целый глобальный план.

– Но ты не приглашал меня на танцы!

– Да, до этого я сейчас дойду. Дашь мне рассказать историю или нет?

– У тебя был целый глобальный план, – повторяю я.

Джон кивает.

– В общем, я собрал кучу веток и цветов, чтобы составить из них слово «Танцы?» у тебя под окном. Я уже наполовину закончил, когда твой отец вернулся домой, и он решил, что я из тех, кто чистит чужие дворы, чтобы немного подзаработать. Он дал мне десять баксов. Я не выдержал и ушел домой.

Я смеюсь.

– Я… поверить не могу, что ты это сделал.

Неужели это почти со мной случилось? Я почти узнала, что чувствуешь, когда парень делает для тебя нечто подобное. За всю историю моих писем, моих влюбленностей ни разу я не нравилась тому же парню, который нравился мне. Я была одна, томилась от любви, и все было нормально, так было безопаснее. Но это что-то новое. Или старое. Старое и новое, потому что я слышу об этом впервые.

– Самое большое сожаление восьмого класса, – вздыхает Джон, и тогда я вспоминаю, как Питер однажды сказал, что больше всего Джон сожалеет о том, что не позвал меня на танцы. Я тогда обрадовалась, услышав это, но Питер тут же пошел на попятную и сказал, что пошутил.

И вот подъезжает школьный автобус.

– Шоу начинается! – говорю я.

У меня кружится голова, пока мы смотрим, как игроки выходят из автобуса. Я вижу Гейба, Деррела, но не Питера. Вот уже вышел последний человек, а Питера так и нет.

– Странно…

– Может, он поехал на своей машине? – спрашивает Джон.

Я качаю головой.

– Он так никогда не делает.

Я вытаскиваю телефон из сумки и пишу ему.

Где ты?

Нет ответа. Что-то не так. Я знаю. Питер никогда не пропускает игру. Он играл, даже когда болел гриппом.

– Я сейчас вернусь, – говорю я Джону, выпрыгиваю из машины и бегу к полю.

Ребята разминаются. Я нахожу Гейба на боковой линии, он зашнуровывает бутсы.

– Гейб! – кричу я.

Он смотрит на меня, удивленный.

– Лардж? Привет!

Задыхаясь, я спрашиваю его:

– Где Питер?

– Не знаю, – отвечает он, почесывая затылок. – Он сказал тренеру, что у него семейные проблемы. Должно быть, так оно и есть. Кавински не пропустил бы игру, не будь это что-то важное.

Я уже бегу обратно к машине. Как только я сажусь, я выдыхаю:

– Отвезешь меня к дому Питера? – выдыхаю я, захлопывая дверцу.

Сначала я вижу ее машину. Она припаркована на улице напротив его дома. А потом я вижу их двоих, они стоят на улице у всех на виду. Его руки обвились вокруг нее, она навалилась на него, как будто не может стоять на ногах. Лицом она зарылась ему в грудь. Он что-то говорит ей на ухо, нежно гладя ее по волосам.

Все это происходит за долю секунды, но такое чувство, что время замедляется, как будто я двигаюсь под водой. Кажется, я перестаю дышать. Голова кружится, перед глазами все расплывается. Сколько раз я уже видела, как они вот так стоят? Столько, что не сосчитать.

– Езжай дальше, – с трудом говорю я Джону, и он слушается.

Он проезжает мимо дома Питера, они даже не поднимают головы. Слава богу, что они нас не видели.

– Можешь отвезти меня домой? – прошу я.

Я даже смотреть не могу на Джона. Мне не нравится, что он тоже это видел.

– Может, это не… – начинает Джон, но потом останавливается. – Они просто обнимались, Лара Джин.

– Я знаю.

Что бы то ни было, он пропустил игру ради нее.

Мы почти подъезжаем к моему дому, когда Джон наконец-то спрашивает:

– Что ты будешь делать?

Я думала об этом всю дорогу.

– Попрошу Питера зайти сегодня, а потом выведу его из игры.

– Ты все еще играешь? – спрашивает он удивленно.

Я смотрю в окно на так хорошо знакомые места.

– Конечно. Я уберу его, а потом уберу Женевьеву, и я выиграю.

– Почему ты так сильно хочешь выиграть? – спрашивает он. – Все дело в награде?