П5: Прощальные песни политических пигмеев Пиндостана

— Судьба, — ответил Алексей Иванович. — Я ведь не всю жизнь олигархом работаю. В твоем возрасте трудился в одном экономическом институте. Слышали про невыносимую легкость бытия? Вот это она самая и была. Для того, чтобы ее пережить, советскому человеку необходимо было хобби. Кто-то решал кроссворды, кто-то собирал этикетки от спичечных коробков, а я вот изучал фокусы. И довольно неплохо в этом деле навострился. Если бы жизнь повернула иначе, мог бы сейчас стоять где-нибудь на Арбате и делать примерно то же, что этот престидижитатор.

— Про вас в газетах пишут, что вы то же самое и делаете, — пошутил Игорь.

Алексей Иванович улыбнулся и нажал на тормоза. Машина остановилась.

— Приехали, — сказал он. — Вот колокольня. От нее примерно двести метров, там он и стоит.

— Странно, — сказала Танюша, когда все вылезли из машины. — Фокусник в таком месте. Тут вроде и прохожих не видно. Может, позже появляются?

— Наверно, — сказал Алексей Иванович. — Приходят из городка. А он заранее место занимает. Пошли.

Через сотню метров Танюша сказала:

— А почему нельзя было на машине подъехать?

— У нас машина слишком вызывающая, — сказал Алексей Иванович. — А вопиющее классовое неравенство искажает отношения между людьми. Когда Гарун-аль-Рашид ходил по Багдаду, он переодевался нищим и был поэтому в курсе всех событий. А если бы он ездил по нему в золотом паланкине, он так бы ничего в жизни и не увидел, кроме толстой жопы идущего впереди евнуха. И потом, ребят, ну когда еще так пройдешься в тумане? Ведь клево. Полная пространственная дезориентация.

— Пожалуй, — согласился Игорь.

— А мы точно туда идем? — спросила Танюша. — Я что-то никого не вижу.

Алексей Иванович вгляделся в пространство и сказал.

— Вон он. На том же самом месте. Игорь, ты у нас остроглазый — видишь красную шапочку?

— Красно-желтую, — поправил Игорь через несколько шагов. — Это не шапочка, а красная бескозырка с желтым помпоном. Типа моряк. Похоже, спит стоя. Как лошадь… Он только по-французски говорит?

— Он глухонемой, — ответил Алексей Иванович. — А кто по национальности, я не знаю.

— Как тогда с ним объясняться?

Алексей Иванович пожал плечами.

— Жестами.

— Ага, вот теперь вижу, — сказала Танюша. — Ну что… Не могу сказать, что с первого взгляда прожигает сердце лучом симпатии.

— Я этого и не обещал, — ответил Алексей Иванович. — За такими услугами обращайтесь к амуру с паяльной лампой… Теперь идем тихо. А то разбудим.

Фокусник и правда выбрал странное место — покрытый асфальтом пустырь, в самом центре которого торчал старинный фонарь, переживший не одну реконструкцию окружающего пространства.

Асфальт пустыря был размечен под автостоянку. Где-то рядом, судя по знакам на указателях, находились торговый центр, заправка и несколько ресторанов, так что в другое время здесь могло быть многолюдно. Но сейчас машин не было, и асфальтовая пустошь выглядела загадочно, даже жутковато — казалось, фокусник стоит у столба, вбитого в полюс, и вокруг на много сотен километров нет ничего живого.

Он действительно спал, прислонясь спиной к фонарю. Его лица не было видно: охватив себя руками, чтобы сохранить как можно больше тепла, он прятал подбородок в поднятом воротнике желто-красного мундирчика, похожего на парадную форму какой-то позорной армии, ни разу в истории так и не добравшейся до поля боя.

Рядом стоял большой ящик на велосипедных колесах, в котором фокусник возил свой реквизит. Ящик был синего цвета, в ярких золотых звездах. В него был встроен небольшой органчик — сбоку торчала до блеска отполированная ладонью кривая ручка, а обращенный к зрителям борт покрывали разнокалиберные трубки. Над органчиком поднималась похожая на антенну короткая штанга, кончающаяся круглым кольцом. Видимо, в кольце когда-то сидела птица, вытягивающая счастливые билетики.

— Попугай сдох, — констатировала Танюша.

Эти слова так точно уловили общее ощущение от увиденного, что все трое засмеялись.

Смех разбудил фокусника.

Увидев перед собой людей, он вздрогнул, поднял руки и натянул свой головной убор на лицо. Оказалось, это была не бескозырка, а свернутая эластичная шапочка, которая в развернутом виде превратилась в спецназовскую маску с дырками для глаз и рта — только крайне нелепую, потому что она была клюквенного цвета, а на затылке у нее болтался большой желтый помпон. Фокусник сделал это так быстро, что никто из подошедших не успел толком разглядеть его лица.

— Это, надо полагать, первый фокус, — сказала Танюша. — Зачем ему маска — он что, бандит?

— А вдруг нам не понравится представление, — отозвался Алексей Иванович. — Чтобы не было видно, как он краснеет.

Расправив на лице маску, фокусник схватился за ручку своего органчика и быстро завертел ее.

Послышалась хриплая музыка. Как ни странно, это была не вариация на тему собачьего вальса, которую обычно играют шарманки, а некий марш, торжественный и даже грозный. Настолько грозный и торжественный, что он звучал неуместно.