Па-де-де

Невысокий, крепко сложенный мужчина с иронично-насмешливым выражением холеного, при этом довольно мужественного лица, неторопливо поднялся и подойдя к Саше мягкой кошачьей походкой, к ее удивлению взял ее руку в свою и бережно поднес кончики пальцев к губам, после этого отвесив легкий поклон. При этом голубые глаза без какого либо стеснения оглядывали ее лицо и фигуру.

— Если бы я встретил Вас не здесь, а в любом другом месте, я бы все равно сразу догадался, что вы балерина или танцовщица, — сказал гость. Голос у него был приятный, немного ленивый и очень «глубокий». — Только у балерин и танцовщиц бывает такая величественная осанка и особая походка, на которую невозможно не обратить внимания.

Он улыбнулся словно довольный жизнью кот. И затем весело засмеялся.

— Уверен, что мой комплимент не оригинален. Вам, наверняка, говорили подобное уже много-много раз.

Помимо воли Саша улыбнулась.

— Говорили, хоть и не в такой изысканной форме.

Спонсор продолжал улыбаясь все также нахально разглядывать ее. Олег Николаевич, которому натерпелось продолжить прерванный разговор, расплывшись в любезнейшей улыбке обратился к Саше:

— Итак, Александра Вячеславовна, у Вас я так понимаю какой-то неотложный вопрос. — Лягушачьи губы расползлись до самых ушей, но взгляд был сердитый и колючий. Чертова балеринка со своими вечными глупостями! И принесло же ее именно сейчас…

— Я по поводу Нади Костровой. Это девочка из средней группы, которая обучалась у нас за счет госфинансирования. У них многодетная малообеспеченная семья. Надя самая способная из всех моих учениц. Многие из тех чьи родители сейчас платят за обучение, распрощаются с балетом сразу по окончании школы, если вообще доучатся до окончания. У них нет способностей и они не пойдут дальше. Не смогут. А Надя из тех, кто одарен от природы. И этого нельзя получить ни за какие деньги. — На нежной коже щек от волнения проступил румянец. Евгений Евгеньевич явно оценил очень шедшее очаровательной девушке преображение. — Надина мама, с которой я только что говорила, сказала, что им предложили заниматься на платной основе, потому что у школы больше нет возможности обучать даже тех нескольких учеников, на кого выделялась стипендия. Финансирование сократили. — Саша гневно сверкнула глазами. — Когда его сократили? На основании какого распоряжения?

Олег Николаевич раздраженно потер ладонью лоб. Вечно эта Суркова лезет. И в неподходящие моменты… Надоела хуже горькой редьки. Интеллигентка правдолюбка…

— Вы, Александра Вячеславовна в финансах не разбираетесь, — стараясь говорить как можно более спокойно, сказал директор. — Так легко рассуждать, не зная положения дел. А побыли бы на моем месте… Жаль конечно девочку, но ничего не поделаешь. Мы действительно больше не обучаем учеников на бюджетной основе. У нас коммерческая организация и Вам это известно…

— Знаете, Олег Николаевич, я терпеть не могу сплетни, домыслы и попытки считать чужие доходы. Но я не слепая и не глухая. И как и все, прекрасно вижу и слышу, как вы постоянно решаете свои собственные дела. Заказываете кирпич грузовиками, не стесняясь сотрудников, беседуете с дизайнерами, обсуждая какой цвет хрусталя должен быть у люстр заказанных в Италии для Вашего дома. Какой плиткой выкладывать бассейн… Ради Бога! Имеете полное право, если у Вас есть возможность. — Саша развела руками. — Но хоть иногда изыщите возможность, и как руководитель, сделать что-то на благо школы и ее учеников. Например заменить шкафы в раздевалках, пока никого не придавило, если эти шкафы в конце концов рухнут. Помочь действительно талантливым детям, не имеющим возможности развивать свой талант. Как можно думать только о себе и собственной выгоде?!..

— Да как Вы смеете?! Вы забываетесь!.. Девчонка!.. — вскочив со своего кресла Олег Николаевич гневно сверкал глазами, всеми силами сдерживая себя, чтобы не заорать «Вон!». Эта наглая дрянь его взбесила.

— Александра! Какое красивое имя — Александра! В нем есть что-то величественное, как и в Вашей гордой осанке. — Евгений Евгеньевич, ставший свидетелем неприятной сцены, не выглядел ни смущенным ни раздраженным, его произошедшее явно позабавило. — Я бы хотел помочь этой девочке и взять на себя расходы по ее обучению. Талантам нужно помогать. Вокруг столько посредственностей, что талант необходимо лелеять, давать ему возможность пробиться. Ну а остальные противоречия, надеюсь, вы решите между собой.

Он широко улыбнулся.

— О, Евгений Евгеньевич, душа человек!.. — любезнейшим тоном затараторил директор, обрадованный, что неловкая ситуация немного сглажена.