Падь Золотая

— Осенью, когда шишки поспевают, от такого удара они и падают. С иного дерева легко — с одного удара около сотни, а то и больше свалится. А к другому подойдешь, бьешь, бьешь, до поту, а шишка не идет! Как сидела, так и сидит. Не падает, и всё! А с чего, и то сказать, она упадет, когда кедр в два обхвата и ему мой удар — тьфу, ровно ничего! Он и не шелохнется. Так шишка и останется зверушкам.

— А сейчас, дедушка, шишки не упадут? Вот они, видно их.

— Сейчас не упадут. Зеленые крепко сидят.

— А может, упадут?

Дедушка ударил колотом еще. В высоте что-то прошуршало, послышался нарастающий шум, как при быстром полете приближающейся птицы. Что-то быстро мелькнуло. Боря охнул, вскрикнул и схватился за голову. В мох, отскочив от Бориной головы, упала здоровенная шишка!

— Экая оказия… Больно? — забеспокоился дедушка.

— Больно… — растирая голову, проворчал Боря.

— Стал бы ты, Борька, сюда, и не попала бы в тебя шишка, — уверенно сказал Паша.

— Куда? — подозрительно уставившись на Пашу, спросил Боря.

— Сюда…

— «Стал бы»! Откуда я знал?.. А вы, дедушка, говорили, что не упадут, — сказал Боря, усердно потирая голову.

— Не сердись, герой. Тут я немного виноват. Не подумал, что на кедре может остаться прошлогодняя шишка. Застряла, видать, между сучками, нас дожидалась.

Ребята ошелушили шишку. В ней оказалось почти полстакана орехов. Ребята поделили их и с удовольствием щелкали.

— По-справедливому, — сказала Наташа, — все орехи надо бы Боре отдать. Во-первых, шишка прямо на него упала. Во-вторых, он контуженый, а раненым полагается отдавать все лучшие запасы. Ну, а теперь я буду лечить тебя, Борька! — закончила Наташа и решительно шагнула к нему.

Боря неуклюже, но удивительно быстро отскочил в сторону, перестал растирать голову и со страхом посмотрел на Наташу:

— Ну-ну, выдумала, ничего я не контуженый. Скорее делите все орехи, мне даже больно не было!

Ребята дружно захохотали. Все вспомнили знаменитую игру «в наступление и оборону», когда Боре залепили в лоб гнилой картошкой, и он — как положено было по правилам — вышел из игры. Тут-то и взялась за него Наташа, медсестра. Она уложила Борю на землю и вымазала ему пол-лица настоящим йодом. Потом три дня ходил Боря полосатый — наполовину белый, наполовину коричневый.

— Вы, дедушка, сказали, что орехов достанем, — напомнил Паша. — Этих мало.

— Достанем, достанем. Только придется нам заняться грабежом.

— Грабежом?

— Самым настоящим, можно сказать, грабежом. А ограбим мы бурундука.

Бурундуки, маленькие полосатенькие зверьки, называемые иначе земляными белками, попадались очень часто. Они бегали по земле, но, заслышав людей, проворно взбирались на деревья, издавая особенный резкий свист. За одним таким зверьком, держась от него на почтительном расстоянии, ребята начали следить.

Бурундук ни на минуту не оставался на месте. Он то копошился в брусничнике, то забирался на кустики ольховника, что-то откусывал и, видимо, складывал за щеки. Ребята не замечали, чтобы он ел, но щеки его все больше раздувались.

Вот, подняв хвостик над спинкой, бурундук стремительно пробежал по валежине, на мгновение приподнялся на задние лапки, пискнул, юркнул в брусничник и скрылся. Через несколько минут он появился опять.

Дедушка подошел к тому месту, куда исчезал зверек, и показал ребятам узкое, искусно спрятанное в зелени отверстие — норку. Следуя рукой по ее ходу, дедушка докопался до небольшого шаровидного углубления. К удивлению ребят, оно было заполнено чистыми, без единой соринки, кедровыми орехами. Здесь же — почки и побеги ольховника. В этой же норе, чуть подальше, оказалась вторая кладовая. В ней тоже было много орехов, причем половина из них — очищенные от скорлупы. Даже непонятно, как такой маленький зверек смог столько натаскать.

— Трудолюбивый зверюшка! — с уважением сказал дедушка. — Да вот беда: охотников до его запасов много. Первое дело — медведь. Самое его разлюбезное занятие: найти норку бурундука да разграбить.

— И мы в нору забрались, как воры, — смущенно сказал Женя.

— А мы по-честному сделаем: половину ему, другую нам. Хватит с него шелушеных: за зиму и их не переест. Тоже и за жадность проучить не мешает. Хватит ему — перехватит, а он все тащит. Иной год из-за него поважнее зверьки без орехов остаются.

Разыскав и наполовину опустошив еще две норы, ребята набили орехами все карманы.

Одна Наташа возмущенно отказалась от бурундучьих запасов:

— Он маленький, полосатик, весь день трудится, его и так все обижают, а тут еще мы пришли. Несправедливо! Бурундучьи дети зимой голодать будут!

Как ее ни убеждали, что зверюшка заготовляет запасов в два-три раза больше, чем ему нужно, что впереди еще осень, богатая шишками, Наташа упрямо стояла на своем и ни единого орешка не взяла.

— Вы, дедушка, говорили, что с сегодняшнего дня будем в цель стрелять, — напомнил Федя.

— Говорить-то говорил… — ответил дедушка, пожевал недовольно губами и посмотрел на Наташу. — А ну-ка, садитесь, герои.

Не понимая, в чем дело, ребята уселись на мягкий мох. Дедушка, шевеля усами, начал: