Читаем Падает тропическая ночь полностью

— Знаешь, ерунда это. Со мной всё наоборот, я о себе никогда ничего ей не говорю, она еле успевает рассказать о своем, и еще, сама посуди, все повторяет, минимум, раз по десять. А остальные дни на острове прошли по заведенному порядку. Он к вечеру выходил с рыбаками в море, возвращался утром, перед началом ее групповых заседаний, и виделись они, лишь когда она приходила с первой дневной сессии. Тут он ее уже ждал, чисто выбритый и с улыбочкой от уха до уха, ведь близилось великое приключение — забрасывание пустых сетей, каждую ночь одно и то же, хотя, в сущности, всегда страшно, что разыграется буря и не успеешь зайти в укрытую бухту. Португалку он больше не видел, только издали.

— Он где обедал? Ему хватало ночных креветок?

— Забыла сказать, это важно. Со второго дня его выходов в море она сообразила, что он пропускает обеды, ведь днем его больше тянуло поспать. Тогда она поговорила с заведующим столовой, и каждый вечер ему готовили корзинку, ставили в холодильник, и он съедал ее поутру, вернувшись.

— А попить?

— Она приносила ему в номер ледяное пиво. И он съедал все, ничтоже сумняшеся, после душа. И на боковую. А она тем временем шла на свою первую сессию.

— И он верил, что все оплачено — для группы? Или что-то подозревал?

— Она платила за все, до последнего сентаво, он ничего не заподозрил. А в пятницу утром, когда швартовалась рыбацкая, шхуна, она ждала его на причале. Скоро отходил обратно другой корабль, с группой на борту, все разъезжались по домам. Она надеялась, что он задержится, тогда они опоздали бы на корабль, и пришлось бы ждать до следующего дня. Но нет, он явился вовремя, а у другой пристани их ждали донельзя пунктуальные автобусы, и ничто уже не могло помешать их расставанию. В автобусе, при виде первых предместий Рио, он сказал ей на ухо, что никогда не забудет этих дней, все благодаря ей.

— И какой взгляд был у него в эту минуту в автобусе? В глаза смотрел или по-прежнему в сторону?

— Она об этом не сказала. Там в автобусе она не удержалась, мол, если честно, то наоборот, это она ему всем обязана и отныне не властна над своими поступками, и нуждается в нем, в его поддержке. И, мол, поздно теперь отступать, а для продвижения вперед… без него ей не сделать ни шага.

— Бедняжка. И правда ведь в нем нуждалась.

— Думаю, эти неумные слова влюбленной женщины ее погубили. Грубейшая ошибка.

— Почему? Отчего не быть откровенной?

— Она ведь больше его не видела. В тот день они попрощались у отеля “Марина палас”, конечного пункта автобуса с группой. Она думала, он подвезет ее на такси до дома, в знак уважения, внимания.

— Теперь понимаю, баловнем оказался он, а не она. Бедная Сильвия, она так ошиблась.

— Но он беспокоился, что работы накопилось очень много, на острове даже чемодана не открыл со всеми бухгалтерскими бумагами. У нее остался неприятный осадок от прощания на улице, у всех на глазах. Но на следующий день, в субботу, они собирались встретиться. Он позвонил на следующее утро и сказал, что ужасно отстал с работой, перезвонит днем в воскресенье, как разберется с бумагами. Не перезвонил. Не звонил больше никогда.

— Люси, сегодня телефон звонил долго. Я сама не захотела подойти.

— Почему?

— Неохота было. Теперь жалею.

— Нидия, ты поступила скверно.

— Теперь жалею.

— Больше так не делай.

— Люси, расхотелось мне ехать на этот остров.

— Но он такой чудесный, чем виноват остров, если люди с приветом?

— …

— …

— Люси, звонят вроде. Домофон.

— Сколько там?

— Еще не рассвело… Подожди. Три двадцать.

— Какой-нибудь пьянчуга, в такое время.

— Ответь сама, они моих слов совсем не понимают.

— Подожди минутку… Нидия, это охранник из соседнего дома. Ей плохо.

<p>Глава седьмая</p>

Вручить сеньоре Люси

Рио, два часа ночи

Люси,

Вы были у меня не так давно, и мы говорили о мексиканце, о небезызвестном Авилесе. Я Вам обещала описать, какие у него глаза, взгляд, а потом не сумела ничего Вам рассказать. Возможно, стыдилась говорить некоторые вещи. Как нелепо, мне нечего терять, я повержена, унижена, забыта, я дошла до почти уже невыносимого состояния. Обнадеживает слово “почти”. Может, через какое-то время это станет выносимо, и точка. Без “почти”. Если это произойдет, я позову Вас, Люси. Мне больше некого побеспокоить. Вам выпала эта неблагодарная роль — соседки-жилетки, кому можно поплакаться. Но, возможно, Люси, я не позову Вас сегодня вечером, ведь может случиться чудо. Вы знаете какое. Может зазвонить телефон. Мой телефон. Сломанный телефон. И я побегу слушать, не то что Ваша сестра Нидия. Но я не прошу чуда. Чего-нибудь помельче, например, возможность описать Вам глаза Авилеса принесла бы мне облегчение. Для этого я взяла карандаш и бумагу.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже