Падай, я ловлю (СИ)

— Если этот мудозвон пришел за тобой после твоей просьбы, то в «Дублине» их можно больше не ждать.

— Почему?

— Да потому что дебилу ясно, что мы обо всем узнали! И я использую свою же бабу, чтобы выяснить детали! — срывается и орет на меня в голос.

Часто моргаю, пытаясь сдержать слезы, но не выдерживаю. Громко всхлипываю и убегаю в свою комнату.

— Саша! — рычит вслед. — Саш, блять! Мы не договорили!

Одеваюсь так быстро, как только могу. Снимаю кольцо, оставляю его на тумбочке, беру свою сумку и разворачиваюсь к двери. Там Туманов стоит, загородив собой большую часть прохода, но меня это не останавливает. Иду прямо на него, пытаюсь протиснуться в щель, но он перемещается и не пускает.

— Саш, погорячился, — говорит приглушенно.

— От меня одни проблемы, — скриплю жалким голоском. — Справлюсь. Пропусти.

— Конечно, нет. За тобой снова придут, едва ты останешься одна и без кольца.

— Хорошо, я поношу его какое-то время, — соглашаюсь, быстро иду к тумбочке и обратно. — А теперь пропусти.

— Я тебя не отпущу. И обязательно похвалю за информацию о мужике Юлии, но сначала как следует отругаю за Яну. Ты сообразительная, но иногда такая бестолочь, Саш. Диву даюсь.

— Она может вообще еще ничего не узнавала, — бурчу обиженно и громко шмыгаю носом. — И даже мое имя называть без надобности, точнее, вообще лишнее. И… и… я сейчас просто позвоню ей и узнаю!

Долго роюсь трясущейся рукой в сумке, пока Родион ее не останавливает, обхватив чуть выше запястья.

— Твой телефон на кровати, Саш. Успокойся, пожалуйста. Я вспылил, но ты должна понять — это не игра. Просто советуйся со мной, когда приходит идея, договорились?

— Да, — мямлю тихо.

— А теперь звони.

Тороплюсь к кровати, набираю Яне и довольно долго слушаю ее болтовню касаемо ночного происшествия, изредка вставляя бессвязные ремарки, пока она не говорит:

— Я вообще не понимаю, с какой радости тебя турнули. Валерку — понятно, его ответственность, не жалко даже, что отметелили, но тебя-то за что? Также и я могла бы выйти на перерыв. Или Лизка! Это по-любому та больная из бухгалтерии науськала, что у нас каждая на все согласна, вот и полезла мразь. Отмороженная старая дева! Зла на нее не хватает! Ну я ее еще увижу, она мне за каждое оскорбление ответит!

— Валерку отметелили? — интересуюсь невзначай, а Туманов выгибает одну бровь дугой, садится на кровать и утягивает меня на свои колени, припадая к моему телефону ухом.

— Да еле ноги передвигал… я еще хотела к нему на хвост сесть, мы в одном районе живем, но потом не рискнула. Отключится еще по дороге, лучше на автобусе. Дольше, но хоть с гарантией. Хрен с ним, дверь надо было закрывать. Тут Демидову вообще предъявить нечего. Я тебе даже так скажу, и поделом!

— Ладно, не расходись, — говорю с улыбкой, чтобы голос звучал мягче. — Слава Богу, все благополучно закончилось.

— Да уж… ну, твой реально Бог, — хихикает, а я краснею, полностью с ней согласная. — Хотя, было мерзко. Но тоже поделом! Чем он там в обезьяннике признание подписывал?

— Тебе лучше не знать… — бормочу и кошусь на Туманова, а тот пожимает плечами и крутит указательным пальцем в воздухе. — Слушай, на счет подработки…

— Блин, со всем этим совершенно из головы вылетело, — виновато вздыхает. — Сейчас звякну и перезвоню, лады?

— Нет, не надо, — тараторю, пока она не отключилась. — Я как раз поэтому. Мой… как бы это выразиться… расстроился. И сказал, хер мне, а не работу. Как ты можешь догадаться, взяла, что предложил.

Яна прыскает и срывается на хохот, а когда немного успокаивается, говорит весело:

— Поняла. Лады, давай тогда. Пойду завидовать!

— Через пару деньков, когда отойдет, — снова вздыхаю и прощаюсь.

— Слышишь? — шепчет Туманов и замирает.

Тоже прислушиваюсь и сижу так секунд десять, а потом отрицательно мотаю головой и уточняю тихонько:

— Что?

— Как пуля над головой просвистела, — рычит приглушенно и строго.

— Ну хватит уже, — прошу с дрожью и обнимаю его за шею, заискивающе заглядывая в глаза. — Я все поняла, правда. Так обрадовалась, когда она предложила, что забыла подумать.

— Забыла она, — ворчит и обеими руками подгребает меня поближе. — Похер, если в «Дублин» больше не сунутся, рано или поздно достану, — говорит размеренно, глядя в глаза. — Но, если с тобой что-нибудь случится, мне жизни уже не будет.

Не знаю, что он имел ввиду. То ли что совесть заест, то ли намек на Борисова, плевать. Тону. Тону! Копаюсь пальцами в его волосах, чудовищное притяжение с каждой секундой сокращает дистанцию между нашими губами. Он навстречу тянется или я — не важно. Важно лишь то, что он все ближе, не отстраняется, не сопротивляется, по-прежнему смотрит мне в глаза. Кажется, еще мгновение и я вновь почувствую его вкус, вновь пропущу через тело разряд. Сердце грохочет в висках, пульс сумасшедший, волнительно, будто ни разу в жизни ни с кем не целовалась! И тут в его кармане раздается трель мобильного.

Туманов подается назад, выскальзывая из моих рук, достает из переднего кармана телефон и отвечает на вызов.

— Да, мам. Привет. Готова? Окей, сейчас вызову. Да, ждем.