Падай, я ловлю (СИ)

— Ты, донь, абы кому руку помощи не тяни. Не ценится это. Я про сына его много чего интересного слышал, яблоко от яблони недалеко упало. Не знаю уж, чего он там охранял, да я бы ему и мешка картошки не доверил. Прости, что сорвался так, хорошо сидели, да память пока не подводит.

— Ничего, пап, — крепко обнимаю его, — посидим еще.

— Посидим, обязательно, — улыбается папа.

— А вам с собой продукты не надо? На рынок может сбегать, хоть мяса взять, там поди и нет ничего.

— Все есть, там и магазин, и свое продают. А на рынок не ходи. Проводите и поезжайте.

— А с рынком что не так? — с удивлением оборачиваюсь на строение позади платформы, в десятке метров.

— С рынком все в порядке. И мясо там хорошее. Но Родион твой, сразу видно, при деньгах, а народ завистливый тут и злобный. Вон там на углу пивнушка открылась, года два как. Я тоже, бывало, захаживал. А потом перестал, вся мразь с района туда полезла. Точно с зоны их прямиком сюда везут, тьфу. Так что поезжайте, донь. Береженого Бог бережет.

— Знаешь, где у нас Кипр нынче? — хмыкаю уже в машине.

— Где? — с любопытством разворачивается ко мне Туманов.

— В речке-вонючке за заводом, куда всю отработку от станков сливали, — отвечаю не без злорадства и пересказываю то, что узнала от папы.

— Я смотрю, Маратов-младший не без фантазии, — хмыкает Туманов задумчиво. — И то, что мать ему фамилию поменяла, только развязало руки. Ладно, еще обсудим. Почти два, надо торопиться.

К дому подъезжаем за пару минут до назначенного времени, а Васька уже там. Реально сидит на табуретке под моим окном, которую каким-то чудом еще не уволокли, и сверлит нас хмурым взглядом.

— Я не при чем, — выдаю трусливо и первой забегаю в подъезд и в квартиру.

Закрываюсь в комнате, прихватив из чулана чемодан, и не выхожу, пока кто-то не стучит в дверь.

— Эй, заяц! — посмеивается Туманов.

— Он ушел? — шепчу, воровато выглядывая.

— Ушел. Но обещал вернуться.

— Это еще что значит? — хмурюсь и открываю дверь полностью.

— А то, что вечером мы все вместе едем в деревню. Он хочет сам осмотреть место преступления. Оба.

— Блин, — выдыхаю разочарованно. — А никак нельзя было его убедить не влезать?

— Скорее он меня убедил в том, что без него не обойтись, — с виноватым видом чешет бровь. — И велел передать, это тебе за то, что не рассказала сразу. То есть, примерно где-то из машины, когда тебя подстрелили в том районе, куда он велел тебе не соваться.

— Понятно, — мямлю с кислой физиономией, а Родион легко поднимает мой чемодан.

— Паспорт взяла?

— Угу, — выдавливаю, вновь чувствуя, как ускоряется пульс.

— Отлично. По пути можешь выбрать дату, — я закрываю глаза, пытаясь принять реальность, а потом чувствую прикосновение его руки на своих ногах и успеваю только завизжать, когда он перекидывает меня через плечо и распрямляется.

— Зачем?! — верещу, обхватив его обеими руками.

— Только так надо самую красивую девочку с района утаскивать в ЗАГС, — отвечает со смешком и, дерзко шлепнув меня по попе, снова хватается за чемодан.

Глава 43

— Пятого октября, — выпаливаю весьма громко, до сих пор чувствуя головокружение.

Люди за соседними столиками косятся, Родион проглатывает суп и улыбается:

— Почему?

— Суббота, на дорогах свободнее, — мямлю, не глядя ему в глаза, — есть шанс попасть в бабье лето, деревья в золотистой листве, красиво, число мне нравится, а ты сам сказал, выбирай, как если бы…

— Я помню, Саш. Просто было интересно. Пятого. Мне нравится. Как тебе этот ресторан?

— Так мы на смотринах? — улыбаюсь и на мгновенье отвожу взгляд. — Тут симпатично.

— Симпатично? — презрительно вздергивает губу и оглядывается: — Где официант? Нам нужен счет.

— Прекрати, — смеюсь тихо. — Ресторан — последнее, что меня волнует. На самом деле, важно только одно.

— Платье?

— С кем, — роняю тихо и затыкаю себе рот ложкой.

— Понял. Тогда пошли все на хер, после росписи укатим на моря.

— В смысле?! — давлюсь и долго кашляю в салфетку. — Сбрендил? А подарочки?!

Родион наклоняется над столом, выплевывает в тарелку все, что было во рту и срывается на громкий гогот, попутно вытирая лицо.

— Повезло, что о твоей меркантильности я узнал до свадьбы, — продолжает посмеиваться, но уже тише.

— Меркантильность! — фыркаю презрительно. — О, нет, мой дорогой, тут дело вовсе не в деньгах.

— Неужели? — смотрит на меня с ухмылкой.

— Представь, — играю бровями, подаваясь чуть вперед и он делает то же самое. — Все спрашивают, что вам подарить? Что нужно молодоженам? Может, что-то в дом? А я такая, «о, нет, что вы, у нас всего предостаточно». Если подруга, добавляю невзначай «у меня мужик просто богатый», — паясничаю, опуская взгляд, а Родион сдавленно хрюкает, но не перебивает. — Ну и дальше я такая «нам было бы очень приятно, если бы вы сделали что-то своими руками». Любой пустяк, открытка, что угодно! Я умею быть милой, они стопудов купятся, — делаю паузу, а Туманов поджимает губы, пытаясь не рассмеяться.

— Стопудово, — медленно моргает в подтверждение.