Падай, я ловлю (СИ)

Переодеваюсь, пока он уходит помыть руки. Ложусь на самый край, он возвращается и устраивается на противоположном. Через приоткрытое окно врывается прохлада и непривычные звуки природы, а в груди снова скапливается тревога.

— Родь, — шепчу и он тут же отзывается:

— Что?

— Неспокойно мне как-то, — вздыхаю угрюмо. — Переживаю за этих двоих.

— Иди сюда. — Слышу, как он двигается ближе, и перемещаюсь сама, пока не чувствую жар его сильного тела. — Мне тоже, — признается, обнимая одной рукой, а вторую пропуская под моей шеей. И от этого откровения мне почему-то легче становится: если он, такой большой и грозный, переживает, то мне сам Бог велел. — Завтра все выясним.

Целует меня в голову, я пригреваюсь и быстро засыпаю. Потом, кажется, просыпаюсь… Кажется. Или все приснилось?

Глава 50

Сердце в горле колотится. Глаза распахиваю с первыми лучами солнца, в той же позе, в которой уснула и судорожно пытаюсь сообразить, было или не было. Родион размеренно дышит мне в макушку, кажется, будто спит еще. Рука расслаблена, на мне, кисть и ладонь на кровати. А меня потряхивает, причем конкретно. Не шевелюсь, но чувствую, что одета. Футболка, трусики, все на месте. Приснилось, точно приснилось. Заснули в обнимку, от того и поперли фантазии эротического содержания.

Закрываю глаза и по телу летит волна возбуждения от нахлынувших воспоминаний.

Ночь. Его рука опускается на мою грудь. Кажется, будто вздрагиваю, будто в этот момент просыпаюсь. Все мышцы приходят в тонус, напрягаясь, но я и не думаю отстраниться или отодвинуться. Как в бреду каком-то жду продолжения, в голове лишь одна мысль — я сплю. Сердце бьется чаще, в висках пульсирует, приглушая собственное тяжелое дыхание. Сколько времени проходит, черт знает. Сознание снова путается, пока он не сжимает мою грудь, шумно выдыхая в шею.

Никакой защиты, сумасшедшее желание, чистая эйфория по венам. В бреду, в плену собственных тел, на грани с сознанием. Падаю и тону. А потом вдруг просыпаюсь. Одетая. Все на месте. И он спит, как ни в чем не бывало. Как будто этой ночью не был во мне.

Выбираюсь из-под его руки и соскальзываю с кровати. На цыпочках выхожу из комнаты, стараясь не скрипеть половицами и дверью. Иду в ванную и замираю на полпути, прямо в центре гостиной, чувствуя, как из меня что-то вытекает.

«Месячные», — единственная мысль, от которой слезы на глазах наворачиваются.

До нужной двери дохожу, едва ноги переставляя. Губы дрожат от обиды на судьбу. Я же была уверена… я же… я смирилась! И так этого захотела…

Закрываюсь, роняю слезы на щеки и стягиваю трусики к коленям.

А, нет. Не приснилось.

Щеки огнем вспыхивают, осушая слезы.

Нервно покусываю губу, смотрю на себя в небольшое зеркало и качаю головой. Ух, бесстыжая! Глазища горят, ухмылка как приклеенная! Ну вот и что делать будешь с этим? Стирай свою буйную радость с лица и попробуй не скакать от счастья, когда он очухается и сообразит, что случилось.

Долго умываюсь и чищу зубы. На раковине увидела новую щетку, с милой пометкой «для Сашеньки» на клочке бумаги, вырванным из крошечного блокнота.

«Вот эту женщину ты без внука оставишь, да?» — ехидничает внутренний голос.

Игнорирую, вздыхаю и возвращаюсь в комнату.

Туманов сидит на кровати, одетый по пояс. Голова опущена, локти на коленях, вид понурый и печальный. Ну и я как-то резко улыбаться перестаю, садясь чуть поодаль.

— Собираемся? — спрашиваю равнодушно и демонстративно зеваю.

Родион поворачивает голову и цепляет меня взглядом, а я вдруг отчетливо понимаю, что с пробуждением в его голове был ровно тот же вопрос, что и в моей. Только он доказательства в виде стекающей по бедрам биологической жидкости не имеет.

— Чего? — робко улыбаюсь и зажимаюсь, чтобы грудь не выпирала из-под футболки.

— Ничего, — выдавливает улыбку и поднимается. — Да, собираемся. Уже шесть почти.

— Я в это время обычно только ложусь, — фыркаю весело, — а тут уже и выспалась.

Туманов хмыкает, оценив шутку, выходит, плотно прикрыв за собой дверь, а я морщусь, испытывая отвращение от своего лицемерия. Одеваюсь и выхожу, бросая ему, уже поджидающему в гостиной, его же футболку.

Без чая с пирогом в желудке нас не отпускают, в машину садимся только через полчаса, а едва появляется стабильная сеть, я сразу же звоню Дане.

— Все еще отключен, — говорю нервно. — Я прям очень уже взвинчена, Родь.

— Не к добру, — кивает хмуро и звонит Зотову по громкой.

— Как вы мне дороги, — сонно и раздраженно бормочет Дмитрий.

— Нашел? — гремит Родион.

— Нет. В душе не ебу, где его носит. Может, по рукам пошел. Обычная экспедиция с членом наперевес, знаешь его прекрасно.

— Не в этом случае, — режет Туманов. — Поднимай свой зад и двигай к его бате. Шутки кончились.

— Блять, — выдыхает Зотов, — я так надеялся, что во мнениях не сойдемся. Сука! — рявкает неожиданно громко, а я дергаюсь.

— Не психуй и ищи, — говорит Туманов тем же ровным голосом. — Мы едем.

— Родь, — испуганно хватаю его за руку, когда он сбрасывает вызов и ставит телефон на подставку.

— Все нормально, найдем, — заявляет уверенно.

Но верит ли себе сам?

Глава 51