Падая за тобой (СИ)

А меня просто ножом полоснуло от его слов… И вдруг все сошлось… У всего есть срок годности, кроме моей любви к тебе, Алмаз… И так больно от осознания этого чувства… Я, наконец, поняла, что же меня так сильно внутренне терзает в этой ситуации — то, что мои эмоции к нему, моя тяга, мое желание такие сильные, что подчас даже отодвигают на задний план переживания из-за разлуки с сыном… И где-то в глубине души я была даже рада, что у тети все под контролем… Что Алан не испытывает во мне острую нужду…

Встала, стала убирать со стола. Нужно было чем-то занять руки. Нервы были на пределе. Он перехватил мою руку. Притянул к себе.

— Ну, перестань… Все же нормально там… Хватит этих драм… — это Алмаз со мной говорит? Тот Алмаз, который сейчас так больно дал мне ментальную пощечину своими сравнениям с просроченным товаром? — почему не хочешь, чтобы вернул сына сюда, к тебе? Потом вместе уедете когда… отпущу…

— Нет, Алмаз… Пусть будет в Дубае… Мне так… спокойнее…

Я не хотела возвращения Алана сюда по нескольким причинам… Во-первых, Капиев… Вся эта ситуация с его разрешением на выезд для ребенка, с моей предполагаемой гибелью в доме Аушерова была для меня не до конца ясна… Я боялась, что мой малыш станет частью новой игры, новым предметом шантажа и торга… А еще я панически боялась приближения Алмаза к Алану… Боялась, что Он поймет… Почувствует… А я не могла этого допустить… Алан мой. Только мой…

— Что там с моей гибелью в доме Аушерова? Я официально жива или мертва? — решила перевести разговор.

Алмаз одевался на выход и отвечал мне на ходу. Как-то нехотя, не посвящая, словно речь шла не обо мне…

— Пока он ничего не знает… Прибывает в неизвестности… Постараемся максимально затянуть это его состояние… Твой сын в безопасности? Он знает, где они живут с теткой?

Я отрицательно покачала головой, и тем не менее, задумавшись.

— Не должен… Я специально сняла им апартаменты через третьих лиц, чтобы он не мог вычислить…

— Так или иначе, на всякий случай я приставлю к ним охрану… Надежнее будет нам всем… не волнуйся, тетка ничего подозревать не будет. Мои ребята так следят, что никто не замечает…

Я нервно сглотнула и кивнула. Он был прав, так спокойнее. Эта та помощь, которую я готова была принять из-за безысходности своего уязвимого положения.

— За мной ты тоже следил? — спросила тихо, смотря в пол. Все не могла выкинуть из головы его рассказ-разоблачение у Аушерова дома.

Он подошел вплотную. Взял меня за лицо, обжег горячим дыханием, чтобы тут же накрыть таким же горячим поцелуем мои губы.

— За каждым твоим шагом следил, Камила… За каждым… И когда ты спала, и когда купалась в душе, и когда… — поцелуй был таким глубоким, таким страстным. Я невольно почувствовала его нарастающее возбуждение, которое передалось и мне, но тут же отразилось очередным болезненным спазмом в истерзанной плоти…

— Хотел залезть в твою красивую головку и узнать, вспоминала ли хоть иногда обо мне, м? — его пальцы быстро преодолевают рубеж чуть прикрывающей мои ноги толстовки. На мне нет белья, и открытие им этого факта невольно выбивает из него глухой стон.

— Алмаз, нет, пожалуйста, мне больно… Там… После вчерашнего… — предпринимаю неловкие попытки отстраниться, упираясь кулаками в его мощную грудь.

— Блядь, да… — выдыхает мне в волосы, пытаясь восстановить дыхание, понимая, что не лукавлю, что правда болит… На силу все-таки отстраняется, — Иди, отоспись хорошенько. Восстанавливайся… Потому что когда я приеду, мы снова начнем заниматься твоим долгом передо мной, Камила, понятно? Поблажек не будет… — а теперь в его взгляде помимо поволоки желания и похоти я слышу нотки озорства и иронии… Он пьет мои эмоции, кайфует от того, как я одновременно возбуждаюсь и пугаюсь его страстному напору.

Снимает с меня одним движением свою толстовку, оставляя под ней совершенно голой. Надевает на себя и тут же порывисто прижимает меня к себе. Шепчет, зарываясь в волосы и одновременно обводя руками мои изгибы.

— Мне было очень хорошо с тобой сегодня ночью, Лала. Охуеть как хорошо… Пойду, а то еще чуть-чуть — и не смогу оторваться от тебя….

Разворачивается на каблуках и уходит. А я стою растерянная, совершенно голая- физически и душевно. Мои нервы напряжены до предела, как и мои соски… То ли от холода, то ли от не отпускающего ни на секунду рядом с ним возбуждения…

Глава 45

Глава 45

Алмаз